«Закон и право».-2008.-№8.-С.24-27.
ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРЕСТУПНОСТИ
B.C. КОНОНОВ
Одним из наименее исследованных и наиболее опасных феноменов
современного общества является политическая преступность.
Преступность в любом своем проявлении — крайне негативное
социально-правовое явление. В наибольшей степени это относится именно к политической
преступности, которая оказывает ощутимое воздействие на весь политический
процесс в современной России.
Известно, что политические преступления существовали во все
времена и у всех народов. Еще в римском праве выделялись основания
разграничения преступлений на общеуголовные и политические. Под последними
понималась вся совокупность действий, направленных против величия и
безопасности Римского государства.
Само социальное явление политической преступности довольно
изменчиво и подвержено воздействию различных групп факторов. Исторический
экскурс показывает, что при социализме политическая преступность выражалась
главным образом в политических репрессиях[1].
И до сих пор редко используемый термин «политическая преступность» зачастую
заменяется более распространенным термином «политические репрессии». Точные
данные о масштабах репрессий отсутствуют. Многие полагают, что их жертвами в
СССР стали более 60 млн человек[2].
Вместе с тем официальные власти к политическим относили контрреволюционные
преступления (1918—1958), а в 1960—1990 гг. — некоторые государственные преступления,
совершенные по антисоветским мотивам и целям.
К сожалению, и в настоящее время «преступность, связанная с
получением и удержанием власти, — реальность»[3].
Более того, это прогрессирующее и активно развивающееся явление. Наличие
политической преступности — трагедия для любого народа. Она может ввергнуть
страну в разрушительные процессы, используя даже незначительный повод.
Например, амбициозные действия политиков, граничащие с политической
преступностью, имеют место в штате Риверс на юге Нигерии. Этот регион получил
печальную известность частыми похищениями иностранных специалистов-нефтяников и
нападениями на районы добычи углеводородного сырья.
Боевики группировки «Движение за освобождение дельты реки
Нигер» (MEND), берущие на себя
ответственность за эти преступления, требуют отдать им под контроль нефтеносный
штат Риверс, который приносит 95% доходов нигерийского бюджета. В противном
случае они обещали превратить предстоящие выборы президента «в самый кровавый
день истории Нигерии»[4].
Реальная причина таких процессов — не интересы государства,
а стремление к собственной наживе политиков. Приведенный пример иллюстрирует, каким
образом преступления могут быть использованы для достижения политических целей.
Криминологическое понятие политической преступности является
темой острых дискуссий. Имеющееся положение дел во многом объясняется
недостаточной информацией о политических преступлениях. До сих пор на
федеральном уровне не ведете; отдельный статистический учет политических преступлений.
Тревожным фактором является то, что условиях
структурного реформирования Российского государства уголовная
статистика «приобрела более формальный и менее достоверный характер»[5].
Однако даже при таком положении дел в последние годы
отмечается беспрецедентный рост политических преступлений в стране.
Статистические данные свидетельствуют о том, что за три последних года XX в. на
территории Российской Федерации было зарегистрировано 303 политических
преступления, тогда как в начале текущего века за аналогичный период их было
зарегистрировано 1675, или на 1372 больше (+552,8%)[6].
Особенно активизируется политическая преступность в периоды
избирательных кампаний. Одним из противоправных средств, используемых для
достижения политических целей, является совершение преступлений, связанных с
искажением волеизъявления населения в процессе проведения выборов или референдумов,
которые обычно именуют термином «электоральные преступления», а совокупность
подобных преступлений криминологическим термином — «электоральная преступность»[7].
Термин «электоральная преступность» в Российскую
политическую криминологию был введен сравнительно недавно — в
Всего же за 13 лет Новейшей истории России было
зарегистрировано 2929 преступлений, совершенных в сфере политики. Установить и
привлечь к уголовной ответственности правоохранительным органам удалось только
940 человек, совершивших такие деяния.
Представляется, что даже приведенные статистические
показатели не в полной мере отражают истинное положение дел в политической
сфере жизнедеятельности общества, так как уровень выявления политических
преступлений все еще остается крайне низким. Преступления, совершаемые в сфере
политики, в основном регистрируются как преступления против основ
конституционного строя и безопасности государства. Однако данные понятия не
равнозначны.
При определенных обстоятельствах к политической
преступности могут быть отнесены некоторые преступления против общественной
безопасности. Ситуацию усугубляет высокий процент латентности политических
преступлений. Некоторые авторы относят политические преступления к
суперлатентным[10]. Даже
такие низколатентные преступления, как преступления террористического
характера, и те «не в полной мере находят свое отражение в уголовной статистике»[11].
Ведь для того, чтобы признать преступление политическим, необходимо достоверно
установить цели его совершения. Но российским правоохранительным органам не
всегда удается изобличить виновных и привлечь их к уголовной ответственности.
Многочисленные публикации, появившиеся в последнее время,
свидетельствуют о значительном интересе ученых к этой проблеме. Отдельные попытки
исследовать явление политической преступности в России были сделаны еще в
первой половине 90-х годов прошлого столетия. Одним из первых российских
ученых, исследовавших политическую преступность, был Д.А. Шестаков. Именно он
ввел в научный оборот термин «политическая криминология» для обозначения отрасли,
исследующей «закономерности взаимодействия политики и преступности на основе
системной методологии»[12].
Впоследствии понятие и признаки политической преступности
пытались сформулировать также В.А. Шабалин[13],
В.В. Лунеев[14], А.Ф.
Кулаков[15].
Из зарубежных авторов следует выделить С. Вибера, Ч. Гудела,
Р. Беннетта, С. Баркана, Д. Роебака, В. Чеймблиса, С. Шафера, Г. Шнайдера.
Заметным событием в российской юридической науке начала XXI в. стало издание первой отечественной монографии «Политический
режим и преступность», полностью посвященной анализу основных проблем
политической преступности, подготовленной известными отечественными
специалистами различных отраслей гуманитарного знания, длительное время занимающихся
изучением криминологических, правовых и иных аспектов данной проблематики[16].
В
Последние разработки в данной сфере связаны в основном с
именем П.А. Кабанова, который рассматривает политическую преступность в
качестве самостоятельной криминологической категории[18].
Он же проанализировал диалектику развития политической преступности и сформулировал
краткосрочный прогноз ее динамики[19].
Большинство авторов исходят из того, что важнейшей причиной
политической преступности является несформированность политической и правовой
культуры среди значительной части населения в современном российском обществе[20].
П.А. Кабанов вполне обоснованно добавляет в качестве
идеологической причины также «отсутствие демократических политических традиций
[у] большинства россиян»[21].
Это особенно ярко проявляется в ходе избирательного процесса.
С.М. Иншаков к значимым факторам существования,
воспроизводства и распространения политической преступности в современном
российском обществе относит неразвитость партийной системы[22].
Что же такое политическая преступность и каковы ее
признаки?
Для ответа на поставленные вопросы необходимо учитывать, по
крайней мере, четыре основных аспекта:
1. Термин «политическая преступность» связан с мотивами и
действиями как индивидов, так и отношением власти к их поведению.
2. На оценку политической преступности довольно часто
оказывает влияние мнение самих политиков.
3. Имеющиеся определения политической преступности являются
крайне субъективными.
4. Проявления политической преступности имеются на
различных уровнях — от национальных до международных[23].
Следует отметить, что не во всех политических системах одно
и то же деяние квалифицируется одинаково. Это в первую очередь относится к
политическим преступлениям.
По мнению Г. Шнайдера, «причиной таких разных оценок данного
явления как раз и является относительность концепции политической преступности,
выражающаяся в определении преступности той системой, в которой она существует,
с одной стороны, и в исторической сменяемости политических систем — с другой
стороны»[24].
Было бы логичным отнести к политическим преступлениям те деяния,
которые прямо признаны таковыми действующими нормативными правовыми актами. Но
парадокс заключается в том, что в настоящее время легальное определение
политической преступности в отечественном законодательстве отсутствует. Это
создает существенные трудности для правоприменителя.
Так, российский законодатель федеральными
законами «О ратификации Европейской конвенции о выдаче, Дополнительного
протокола к ней и Второго дополнительного протокола к ней» от 25 октября
В то же время законодательное определение ряда преступлений
в качестве политических довольно затруднительно, поскольку практически любой
закон может быть использован властями в качестве действенного средства для
борьбы с оппозицией.
По законодательству Российской Федерации преступлением признается
виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом
под угрозой наказания (ст. 14). Следовательно, политическая преступность должна
обладать, как минимум, признаком общественной опасности. Из этого исходит в
своей формулировке В.В. Лунеев, по мнению которого «политическая преступность
представляет собой общественно опасные формы борьбы правящих или оппозиционных
политических элит, партий, групп и отдельных лиц за власть или за ее
неправомерное удержание»[27].
Квалифицировать общественно опасные деяния в политической
сфере как преступления следует исходя из действующих норм уголовного
законодательства. На наш взгляд, к политическим преступлениям по УК РФ можно
отнести следующие насильственные посягательства против основ конституционного
строя:
— посягательство на жизнь государственного или
общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или
иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность (ст. 277);
— действия, направленные на насильственный захват власти
или насильственное удержание власти в нарушение Конституции РФ, а равно направленные
на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации (ст.
278);
— организация вооруженного мятежа либо активное участие в
нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской
Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации (ст.
279);
— публичные призывы к осуществлению экстремистской
деятельности (ст. 280).
Терроризм, возбуждение национальной, расовой или религиозной
вражды, противоправные воздействия на избирательный процесс также носят явные
признаки политических преступлений.
Другими формами проявления международной политической преступности
являются такие преступления, как апартеид и геноцид — грубейшие нарушения
общепризнанных принципов и норм международного права, прав и свобод человека,
безоговорочно осуждаемые с позиции не только национального (ст. 357 УК РФ и
др.), но и международного уголовного права[28].
Современное международное право считает геноцид и апартеид
преступлениями против человечества. В результате совершения геноцида и
апартеида организаторами этих преступлений достигается политическая цель,
которая заключается в вытеснении определенной этнической общности с одной
территории на другую. При совершении актов геноцида политическими
преступниками, как правило, используются действующие государственные институты
органов власти и управления[29].
Напомним, что в
Профессором Г.Й. Шнайдером геноцид выделяется как
самостоятельный и наиболее опасный вид политической преступности[31].
Он угрожает не только отдельно взятым государствам, но и всему современному
мировому сообществу.
В конце XX в. факты геноцида были зарегистрированы на территории Югославии в
административном территориальном образовании Косово (Республика Сербия).
В Косово этнические албанцы (так называемое этническое
большинство) «уничтожапи и практически полностью вытеснили под угрозой
уничтожения с этой территории лиц иных национальностей и этнических групп,
ранее проживавших на ее территории (сербов, черногорцев, цыган, хорватов и представителей
других народов)»[32].
К сожалению, аналогичная проблема характерна и для одного
из субъектов России — Чеченской Республики, где в 90-х годах XX в. органами государственной власти и
местного самоуправления проводилась политика геноцида в отношении русскоязычного
населения.
На практике случается, что и общеуголовные преступления, а
именно: бандитизм, вымогательство, вандализм, уничтожение или повреждение
чужого имущества и другие, могут быть отнесены к разряду политических, если они
совершены для обеспечения политической деятельности.
Политическая преступность характеризуется такими общими криминологически
значимыми признаками, как: применение вооруженного насилия; вовлечение большого
количества людей как участников; использование государственных, муниципальных
или общественных структур. Что касается наиболее существенных уголовно-правовых
признаков политических преступлений, то к ним относятся их повышенная
общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость в уголовном
порядке.
Ответственность за эти преступления несет специально
организованный для данных целей круг субъектов политики, в который могут
входить как высшие должностные лица государства или группы государств, так и руководители
органов местной власти и самоуправления, а также лидеры партий, союзов, блоков,
движений и т.д. Помимо уголовной виновные лица должны нести и политическую
ответственность. В этом состоит еще одна отличительная особенность политических
преступлений.
Таким образом, сложившиеся в обшестве ценности и
представления позволяют сформули-ровать определение понятия «политическая
преступность».
На наш взгляд, политическая преступность представляет
собой многоаспектное социально-правовое
явление, включающее всю сумму совершенных политических
преступлений.
Политические преступления, в свою очередь, следует определить как общественно
опасные, виновные, уголовно наказуемые деяния, направленные на противоправные
получение, сохранение (удержание), распределение или утрату власти.
Совокупность выделенных криминологически значимых признаков
позволяет рассматривать политическую преступность не только как объективно существующую
реалию, но и как специфический политико-криминологический феномен, которому
свойственна социальная эволюция.
Знание понятия и признаков политической преступности дает
возможность адекватно реагировать на сложные политические процессы,
происходящие в общественной жизни.
[1] Лунеев В.В. Политическая преступность в России: прошлое и настоящее //
ОНС: Обществ, науки и современность. М., 1999. № 5. С. 66-79.
[2] См.: Антонов-Овсеенко А. Сталин
без маски. М., 1990. С. 506; Капустин М. Конец утопии? Прошлое и будущее
социализма. М., 1990. С. 113-149.
[3] Кабанов П.А. Политическая преступность: сущность, причины,
предупреждение: Дисс. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2001. С. 5-6.
[4] Габуев А. Нигерийские повстанцы захватили нефтяную столицу //
Коммерсантъ. 2007. 30 янв. С. 1.
[5] Долгова А.И. Изменение преступности в реформируемой России и борьба с преступностью // Уголовное право. 1999. № 3. С. 66.
[6] Кабанов П.А. Политическая преступность в
условиях реформирования политической системы общества России: криминологическое
описание и объяснение закономерностей развития // Юрид. мир. 2006. № 8. С. 67.
[7] Кабанов П.А., Свигузова А.П. Электоральная
преступность в России: понятие, сущность, причины, предупреждение: Лекция.
Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2005. С. 3.
[8] Груздева А.П. Электоральная преступность: понятие и некоторые формы ее
проявления в современной России // Вопросы национальной безопасности в исследованиях
правоведов: Сб. науч. тр. / Под ред. Г.Н. Горшенкова. Сыктывкар, 2000. С.
95-102.
[9] Кабанов П.А. Электоральная криминология как частная теория российской политической
криминологии: определение предметного поля // Следователь. 2003. № 6. С. 52—55.
[10] Фролов М.Г. Криминальные последствия
функционирования властных структур России конца XX века: обозримые и прогнозируемые // Власть:
криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 58.
[11] Кабанов П.А. Политическая преступность в условиях реформирования... С.
66.
[12] Шестаков Д.А. Понятие, предмет, система и
перспективы криминологии // Криминология: Учебник / Под ред. В.В. Орехова.
СПб.: Изд-во СПбГУ, 1992. С. 10.
[13] Шабалин В.А. Политика и преступность //
Государство и право. 1994. № 4. С. 43-53.
[14] Лунеев В.В. Политическая преступность // Государство и право. 1994. №
7. С. 107-121.
[15] Кулаков А.Ф, Политическая преступность: криминологический и правовой аспекты: Дисс. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2002.
[16] Политический режим и преступность: проблемы политической криминологии /
Под ред. В.Н. Бурлакова, Ю.П. Волкова, В.П. Сальникова. СПб., 2001.
[17] Зелинская Н.А. Политические преступления в
системе международной преступности. Одесса, 2003.
[18] Кабанов П.А. «Политическая» и «государственная» преступность как
криминологические категории: содержание и соотношение // Закон и право. 2007. №
11. С. 28—31.
[19] Кабанов П.А. Политическая преступность в России: диалектика развития и
краткосрочный прогноз // Следователь. 2004. №4. С. 34—41.
[20] См., напр., Иншаков СМ. Криминология:
Учебник. М., 2000. С. 228; Сундуров Ф.Р., Артюшина О.В. Криминологические
аспекты терроризма: Лекция. Казань, 2004. С. 29; Большакова Е.Н. Несформированность
политической культуры как один из факторов существования электоральной
коррупции // Вестник науч. тр. Нижнекамск, ф-ла Моск. гум.-экон. ин-та. Сер. 8:
Политическая криминология. Нижнекамск, 2005. С. 38—43.
[21] Кабанов П.А. Криминологический анализ некоторых идеологических причин
политической преступности // Юрид. мир. 2007. № 11. С. 22.
[22] Иншаков СМ. Указ. соч. С. 228.
[23] См.: Шестаков Д.А. Отрасли
российской криминологии: Политическая криминология // Криминология: Учебник для
юрид. вузов / Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова, СВ. Степашина. СПб.,
1999. С. 61; Он же. Школа преступных подсистем (парадигма, отрасли,
влияние вовне) // Рос. криминологический взгляд. 2005. № 1. С. 47.
[24] Шнайдер Г.Й. Криминология / Пер. с нем. М., 1994. С. 43—48.
[25] Принят ГД ФС РФ 01.10.1999 г. // СЗ РФ. 1999. № 43.
Ст. 5129.
[26] Принят ГД ФС РФ 01.10.1999
г. // СЗ РФ. 1999. № 43. Ст. 5132.
[27] Лунеев В.В. Политическая преступность в России... С. 66.
[28] См.: Конвенция о геноциде и наказании за него
от 09.12.
[29] Бреннингмайер О. Предотвращение этнического
конфликта (опыт работы Верховного комиссара ОБСЭ по делам национальных
меньшинств) // Мир. экономика и межд. отн. 2000. № 3. С. 40.
[30] Конвенция (Международный акт) от 09.12.1948 г.
«О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» // Международное
гуманитарное право в документах. М., 1996. С. 123—127.
[31] Шнайдер Г.Й. Указ. соч. С. 446.
[32] Кабанов П.А. Международная политическая преступность как вид государственного криминального политического экстремизма: понятие, сущность, виды // Консультант Плюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электр, pec] M., 2008.