«История государства и права» - 2006.-№3.-С.33-37.

 

ПРОСВЕЩЕННЫЙ АБСОЛЮТИЗМ

КАК УСЛОВИЕ СТАНОВЛЕНИЯ ГЕРМАНСКОГО

КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА

 

   Баев В. Г.,профессор, заведующий кафедрой конституционного права Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина,кандидат юридических наук

 

Введение в проблему

Историческое развитие ряда европейских госу­дарств, в том числе Австрии и Пруссии, во второй поло­вине XVIII в. породило явление под названием «просве­щенный абсолютизм». «Старый порядок» в Европе окон­чательно расшатался, чувствовалась необходимость коренных реформ. Просвещенный абсолютизм мог воз­никнуть только в относительно слабых в экономическом отношении странах Центральной и Восточной Европы, в которых буржуазия больше нуждалась в помощи и по­кровительстве абсолютистского государства, нежели такое государство нуждалось в поддержке буржуазии. Поэтому просвещенный абсолютизм, получив широкое распространение в Европе, обошел стороной Велико­британию, Голландию и Францию. Хотя просвещен­ный абсолютизм мог существовать в рамках феодально­го общества, реформы просвещенных монархов, по су­ществу, подрывали абсолютизм кактаковой. Фактически это был этап формирования государства Нового време­ни, по сути — правового.

Проблематика настоящего исследования требует ответа на ряд вопросов по поводу сущности «просве­щенного абсолютизма»: представляли ли собой данные процессы определенное движение к установлению кон­ституционного политического режима, ограничивавшего произвол власти и обеспечивавшего гарантию буржу­азных прав и свобод?

* * *

Хронологические границы просвещенного абсолю­тизма охватывают период с 1740 по 1789 г., от вступле­ния на престол самого яркого представителя века Про­свещения прусского короля Фридриха II до Французс­кой революции. Воспитанные на идеях философии XVIII в., абсолютные монархи стремились к «общему благу», которое достигается в государстве. Теория про­свещенного абсолютизма, родоначальником которой считается Гоббс, насквозь проникнута рационалисти­ческой философией века Просвещения. Сущность ее заключалась в идее светского государства, в стремле­нии абсолютизма поставить выше всего центральную власть. Крепко держась за выработанные традицией взгляды, просвещенный абсолютизм внес вместе с тем и новое понимание государства, которое уже налага­ет на государственную власть, пользующуюся права­ми, и обязанности. Следствием такого взгляда, сложив­шегося под влиянием теории договорного происхожде­ния государства, явилось то теоретическое ограничение абсолютной власти, которое вызвало в европейских  странах целый ряд реформ, где рядом со стремлением к «государственной пользе» выдвигались заботы об общем благосостоянии.

Естественно-правовая теория XVII в. как идеоло­гическая основа просвещенного абсолютизма в Гер­мании

Эта идеология получила теоретическое обоснова­ние в естественно-правовых учениях Голландии и Анг­лии, но в Германии приобрела весьма умеренное и во многом не самостоятельное истолкование. Немецкие просветители ограничились идеей разрыва с религиоз­ным мировоззрением, противопоставлением ему разум­ного начала. В государственно-правовой науке эта тен­денция нашла выражение в учениях С. Пуфендорфа, X. Томазия и X. Вольфа.

Отталкиваясь от положений естественного права, к формированию начал светской юридической науки одним из первых приступил Самуил Пуфендорф (1632-1694 гг.), признанный крупнейшим немецким правове­дом, систематизатором и популяризатором права в XVII в. Его учение складывалось под влиянием теорий Г. Гроция и Т. Гоббса. Существенные различия между этими теориями Пуфендорф пытался примирить, исполь­зуя общий для них рационализм. Попытку создать светс­кую правовую теорию, светское в своей основе учение о государстве, отстоять свободу мысли в условиях Гер­мании того времени можно расценивать как умерен­ный прогресс.

Пуфендорф в принципе отвергал теологическую теорию происхождения государства. Государство — про­дукт сознательной деятельности людей, их решения объе­диниться. В основе возникновения государства лежат два договора: первый — между людьми об объединении и выборе формы правления, второй — между людьми и избранным ими правителем об обязанности подданных подчиняться власти и обязанности правителя заботить­ся о подданных. Второй договор предполагает сохране­ние у людей некоторых естественных прав: свободы ве­роисповедания, свободы убеждений, но не допускает сопротивления власти. Обосновывая с помощью идей естественно-правовой теории сложившийся в немецких землях княжеский абсолютизм, Пуфендорф оправдывал и упрочившееся в Германиии крепостничество — ре­зультат, как он считал, добровольного договора между господами и теми, кто не имел работы и средств суще­ствования, и, значит, выгодного им.

Последователь Пуфендорфа, один из видных юрис­тов Нового времени профессор Христиан Томазий (1655-1728 гг.), первым в Германии начавший читать лекции по естественному праву не на латыни, а на не­мецком языке (вызов католицизму!), продолжал намечен­ную Пуфендорфом линию на освобождение государ­ственно-правовой науки от господства теологии. Эта проблематика представлена в таких работах Томазия, как «Установления божественной юриспруденции» и «Основания права природы и народов».

Право в государстве отличается от морали, оно со­здается и защищается людьми, и его действие подкреп­лено принуждением. Обратив, таким образом, внима­ние на существенное различие между моралью и пра­вом, Томазий считал необходимым ограничить сферу действия права. Государство не должно посягать на ду­ховную свободуличности, свободу убеждений. Считая монархию лучшей формой правления, Томазий утверж­дал, что предпосылкой власти монарха является согла­сие народа повиноваться ему и что народ даже может протестовать против несправедливостей. Но этот про­тест возможен только в том случае, если монарх выходит за рамки, очерченные общественным договором.

Таким образом, в немецкой политико-правовой мыс­ли нарастало критическое отношение к существующим порядкам, полицейскому государству. Но оно было весь­ма умеренным и не выходило за рамки либеральных по­желаний не допустить посягательств на свободу вероис­поведания, свободу убеждений. Либеральные мечты об отдаленном общественном идеале к тому же оказались всего лишь эпизодом в.истории. На смену им придет кон­сервативное истолкование естественно-правовых идей, попытка использовать их для апологии полицейского го­сударства в период его расцвета.

Такая попытка была предпринята Христианом Воль­фом (1679-1754 гг.). Как и его предшественники, он не был чужд передовым идейным веяниям, представлениям о свободе личности как о норме естественного права. Вольф учился в Иенском университете, изучал там тру­ды Пуфендорфа, Лейбница. По рекомендации последне­го Вольф получил кафедру математики и естествозна­ния в Галле, где и встретился с Томазием. Это был самый плодотворный период в жизни Вольфа, когда он разви­вал и распространял просветительскую философию, за что Гегель справедливо назвал Вольфа «учителем нем­цев».

Природа человека, по Вольфу, характеризуется стремлением к совершенствованию. Разум указывает путь к этому — делай добро и избегай зла. Таков нрав­ственный закон природы, соответствующий стремлению людей к совершенствованию и души, и тела, и обще­ства. Человек обязан следовать этому нравственному закону, в этом его право. Право, таким образом, выво­дится из нравственной обязанности. Оно требует быть нравственным. Нравственную и политическую теорию Вольф изложил в нескольких сочинениях. В 1720 г. он издал «Разумные мысли о человеческих действиях и воз­держании». В 1721 г. вышли его «Разумные мысли об общественной жизни людей и в особенности в государ­стве». С 1742 по 1750 г. он печатал многотомное сочинение под заглавием «Естественное право, обработан­ное научным путем».

От природы все люди равны, поэтому они имеют равные права. Поэтому же ни один человек не должен иметь власть над другим — все люди свободны. Нрав­ственная обязанность совершенствоваться порожда­ет право на образование и научные исследования, право на жизнь и даже право на труд — без труда нет совершенствования, и никто не должен предаваться праздности. В естественном состоянии, когда люди жили семьями, они не имели достаточно средств  для совершенствования. Поэтому семьи решили объеди­ниться в государство, цель которого — «общее благо­состояние и общая безопасность», обеспечивающие совершенствование людей. Объединившись в государ­ство, люди образовали народ, который передал свою верховную власть правительству. Среди форм государ­ства — демократии, аристократии, монархии и сме­шанной формы — Вольф считает лучшей монархию, ибо, по его мнению, монарх всегда представляет весь народ.

Таковы основные представители немецкой полити­ко-правовой идеологии XV11 —XV111 вв. Экономическая отсталость большинства немецких земель, неразвитость политических отношений, реакционный режим полицей­ского государства привели к тому, что они в лучшем слу­чае создавали абстрактные теоретические конструкции, не имевшие шансов на реализацию, или, как это было у Вольфа, поддерживавшие идеи просвещенного абсолю­тизма. Если в Англии, а позже и во Франции естествен­но-правовая доктрина стала идейным оружием в борь­бе против феодального абсолютизма, теоретической основой лозунгов буржуазных революций, то в Герма­нии она рационалистически обосновывала существо­вавший режим и положительное право со скромными пожеланиями их совершенствования во имя общего блага. Руководствуясь принципами и интересами госу­дарственной пользы, просвещенные деспоты относились очень недоверчиво к общественным силам, ничего не уступая из своей власти народу. Вот почему просвещен­ный абсолютизм, хотя и провозгласил естественное пра­во вместо исторического, не мог сочувствовать стрем­лениям к политической свободе, ограничивавшей вер­ховную власть.

Просвещенный абсолютизм в Пруссии

Характер преобразований просвещенного абсолю­тизма был во всех странах один и тот же, видоизменяясь лишь в зависимости от местных условий. Общая черта, отличающая представителей просвещенного абсолю­тизма, — деспотизм в проведении своих реформ, само­надеянность и часто необдуманность, непоследователь­ность. Все реформы просвещенного абсолютизма, стре­мившиеся разрушить католико-феодальные отношения, совершались не только из государственных соображе­ний — они содействовали и эмансипации личности.

Реформы просвещенного абсолютизма захватили область администрации, финансов, суда, умственной  жизни, церкви, наконец — область сословных отноше­ний и крестьянского быта. В области администрации просвещенный абсолютизм стремился к бюрократичес­кой централизации, к вытеснению чиновничеством об­щественных сил и к подавлению интересов дворянства. Так, Фридрих II лишил в 1741 г. земские чины Силезии их права вотировать налоги. Экономическая деятель­ность просвещенного абсолютизма вытекала из сочув­ствия просвещенных монархов меркантилизму, ставив­шему выше всего торговлю и промышленность, которые находились под опекой государства.

Громадную услугу оказал просвещенный абсолю­тизм судебному устройству и законодательству. «Один закон для всех» — таков был его принцип. В уголовном судопроизводстве были уничтожены пытки, ограничена смертная казнь и улучшено правосудие. Образцом су­дебной реформы была Пруссия при Фридрихе II, кото­рый преобразовал судоустройство и судопроизводство, установил правильный порядок вместо произвола. За­дачей просвещенного абсолютизма было не только от­деление суда от администрации и создание независи­мости судей, но и составление свода законов, отличав­шегося простотой, ясностью и краткостью.

Для распространения образования также принима­лись серьезные меры. Уже одно преклонение королей перед философами давало печати больше свободы. С другой стороны, монархи относились безразлично к прессе, так как общественного мнения фактически не существовало. Поэтому эпоха просвещенного абсолю­тизма характеризуется большой свободой печати, осо­бенно там, где не затрагивались политические вопросы. Цензурные стеснения были ограничены.

Фридрих II как представитель просвещенного абсолютизма в Германии

Признаком «просвещенного абсолютизма» счита­лось нахождение у власти «просвещенного» монарха, заботящегося о благе своих подданных и считающего это основной своей обязанностью. Мысль о государстве во главе с «просвещенным монархом», способным пре­образовать общественную жизнь на новых, разумных, началах, получила в XVIII в. широкое распространение среди части просветителей. С другой стороны, и сами европейские монархи в условиях разложения феода­лизма, вызревания капиталистического уклада, распро­странения идей Просвещения вынуждены были встать на путь реформ. В Германии к ним относили Иосифа II, австрийского императора, и прусского короля Фридри­ха II Великого, со вступлением которого на престол свя­зывается начало данной эпохи.

Фридрих II оставил большое количество произведе­ний, дающих представление об идеологии просвещен­ного абсолютизма в целом и о его политической тео­рии. Ведущим вопросом всех произведений Фридриха II была роль монарха в государстве. Идея Христиана Воль­фа о том, что благосостояние подданных — основной смысл существования государства, была заимствована прусским королем стой модификацией, что теперь решение этой задачи брал на свою полную ответствен­ность «просвещенный» монарх. В одном из самых изве­стных своих произведений, «Антимакиавелли» (1740), опубликованном с одобрения и под редакцией Вольте­ра, Фридрих II рассматривал обязанности государей, которые заключаются «в поддержании законов, в не­подкупной обязанности быть справедливым, в энергич­нейшем сопротивлении падению нравов, в защите го­сударства от врагов». В этом труде было сформули­ровано знаменитое положение о том, что монарх — первый слуга государства, который обязан поступать мудро и бескорыстно.

Фридрих II не давал обоснований принципа наслед­ственной монархической власти, но всегда указывал на необходимость ее неограниченных полномочий. В «По­литическом завещании» он определял идеальное госу­дарство как взаимосвязанную «философскую систему», в которой правитель действует продуманно, и вся дея­тельность государства, финансы, политика и военное дело направлены на достижение одной цели — укреп­ления государства и увеличения его могущества. «Укрепление и увеличение могущества» означало в пер­вую очередь усиление позиций самого «просвещенно­го» монарха, которому принадлежало право определять, в чем заключаются интересы подданных, и направлять деятельность государства.

Фридрих II отстаивал принцип веротерпимости, счи­тая, что она столь выгодна для общества, что составля­ет государственное благо. Когда дозволено всякое бо­гослужение, нет оснований для кровопролитных и дол­говременных распрей. Такая позиция была обусловлена в первую очередь практически-политическими сооб­ражениями прусского монарха, его стремлением при­влечь в королевство многочисленных беженцев (в основном городских ремесленников) из Франции, Австрии, испанских Нидерландов, покидавших свои страны из-за религиозных гонений, а также борьбой против католической Австрии. «У меня пусть каждый спасается, как ему больше нравится», — любил гово­рить Фридрих II.

Король-философ вообще стремился представить себя сторонником расширения свобод подданных, де­магогически отстаивая необходимость свободы мысли. Одна из основных черт просвещенного абсолютизма, отмечал русский историк Н.И. Кареев, «в том и заклю­чалась, что государственная власть охотно признавала и поддерживала свободу мысли, поскольку свободная мысль держала себя далеко от политики».

Социальная программа Фридриха II была ориенти­рована на сословное неравенство, охрану феодально­го землевладения и привилегий высших сословий. Хотя люди справедливо гнушаются этого злоупотребления, одного волевого решения для уничтожения рабства не­достаточно: оно зависит от старинных договоров, за­ключенных между владельцами земель и поселянами, в силу которых земледелие предоставлено крестьянам за их услуги. Поэтому Фридрих II не добивался полной реализации своих распоряжений насчет помещичьих  крестьян. Причины этого кроются в восторженной оцен­ке дворянского сословия, «наилучшей, по словам коро­ля, расы, заслуживающей всяческих наград и поощре­ния».

Вместе с тем в эпоху просвещенного абсолютизма в Пруссии уже с начала XVIII в. монархи предпринимали попытки защитить крестьян от произвола землевладель­цев; было отменено крепостное право в восточно-прус­ских королевских доменах. Указ Фридриха II от 1740 г. предусматривал тюремное заключение за избиение крестьянина. Надо признать, практические результаты подобных мер были невелики, что было обусловлено принципиальными противоречиями, коренившимися в самой природе просвещенного абсолютизма.

Во-первых, прочность и «процветание» таких госу­дарств основывались на неограниченной власти просве­щенных монархов. Однако в тот период пути для социально-экономического прогресса открывались толь­ко после формально-юридического уравнивания сосло­вий, отмены сословных привилегий и крепостной зави­симости, разрушения сословной иерархии общества, то есть ликвидации тех общественных институтов, кото­рые как раз и являлись фундаментом просвещенного абсолютизма. Во-вторых, признание за подданными по­литико-экономических прав неизбежно вызывало ограничение суверенной воли монарха, что также было несовместимо с природой абсолютизма. «Самоограни­чение» же просвещенного монарха, связанного нало­женными на себя обязательствами и служащего народ­ному благу, мыслилось им при обязательном сохране­нии абсолютизма.

Противоречивость своих программ понимали сами монархи. Вот почему наиболее дальновидные из них, в особенности Фридрих II, настойчиво стремились к про­ведению правовых реформ, посредством которых пред­полагалось создать стабильное «правовое состояние» в обществе, «связать» социальную жизнь правовыми пред­писаниями и тем самым уменьшить возможность для про­извола чиновников и землевладельцев.

Составными частями прусской правовой реформы стали Гражданско-процессуальный кодекс 1781 г., Су­дебный устав 1793 г. и Всеобщее прусское земское уло­жение 1794 г. Два последних были введены в действие уже при Фридрихе-Вильгельме II (1786_1797), но иници­атива их создания и разработка осуществлялись при Фридрихе II.

Уложение 1794 г. оценивается как фундамент, на котором в королевстве было создано «правовое госу­дарство». Крупнейший немецкий историк конституцио­нализма считает, что Пруссия после введения Уложе­ния в действие перестала быть полицейским государ­ством «в общепринятом смысле»; Уложение подготовило создание правового государства тем, что оно не только дало судам твердые основы для решений в нормах граж­данского права, но и связало деятельность администра­ции установлением общих правовых принципов.

Прусское Уложение сыграло роль упорядочивающего фактора, распространив действие единообразных  норм на территорию всего королевства. Огромное по объему (свыше 19 000 параграфов), оно воплотило стремление законодателя создать «беспробельную» структуру правовых норм, предусмотреть все варианты гражданско-правовых отношений, которые могли иметь место в будущем. Однако не вызывает сомнения и об­щая политическая направленность Уложения — созда­ние такого порядка, при котором частные интересы были подчинены интересам «целого», «общего блага», то есть фактически укреплению самодержавного государства. Что и было сформулировано во введении к Уложению: «Отдельные права и выгоды членов государства должны уступать правам общего блага, если между ними воз­никнет действительное противоречие».

Высокой оценки заслуживает закрепление в Уло­жении «классического элемента правового государ­ства» — дефиниции полицейской, иначе говоря, ад­министративной, управленческой деятельности, установления ее принципиальных границ. Служба по­лиции, говорилось в Уложении (§ 10, II, 17), существует для того, чтобы осуществлять необходимые меры для поддержания общественного спокойствия, безопасно­сти и порядка, для предотвращения угрожающей об­ществу и отдельным его членам опасности. Правда, определение понятия порядка (беспорядка), безопас­ности зависело от административной власти. А опре­деление «всеобщей пользы», «общего блага» — крае­угольных принципов Уложения — принадлежало абсо­лютному монарху. Современники справедливо расценили Прусский кодекс 1794 г. как «декларацию прав государства и государя» в отличие от французс­кой «Декларации прав человека и гражданина» 1789 г.

Земское право определяет Пруссию как типичное сословное государство. Между дворянами и горожана­ми промежуточный класс — так называемая прусская интеллигенция, в состав которой входили учителя, про­фессора, литераторы, адвокаты. Эта группа пользова­лась большими привилегиями в сравнении с остальны­ми горожанами, являясь главными выразителями стрем­лений передовой части прусского общества.

Объективные последствия данной кодификации — гражданско-правовое подчинение интересов частных лиц «общему благу» (понятие которого определял мо­нарх). Между тем потребности буржуазного экономи­ческого развития требовали предоставления хозяй­ственной свободы индивиду — капиталисту-предприни­мателю — и обязательного учета его частных интересов. Таким образом, просвещенный абсолютизм, рассматриваемый с экономической точки зрения, пред­ставлял собой попытку слаборазвитой страны достичь уровня высокоразвитых капиталистических стран. Лик­видируя налоговые привилегии, просвещенный абсолю­тизм достиг во всех странах значительного увеличения государственных доходов.

Просвещение и просвещенный абсолютизм рас­сматривались во взаимосвязи; монарх считался «про­свещенным», если он воспринимал установки филосо­фов как руководство к действию. Но эти установки разительно отличались в выводах о конечных целях разви­тия. Если идеалом первых были свобода и равенство людей в их буржуазном понимании, то целью вторых — укрепление могущества монархического государства и — это тоже надо признать — его приспособление к буржу­азным веяниям.

Перераспределение «сферы свободы» было воз­можно только на базе массового народного движе­ния. К. Маркс отмечал, что «в летописях истории во­обще не существует примеров, чтобы монархи когда-либо ограничивали свои собственные привилегии и уступали народным требованиям иначе, как под силь­ным давлением извне...». В германских государствах XVIII в. отсутствовала такая «опасность», поскольку не было революционной силы, способной реализовать принципы Просвещения на практике. Тем не менее прусские Гогенцоллерны, движимые идеями Просве­щения и желанием приспособить свое господство к Новому времени, положили начало эпохе так называ­емых революций сверху18. Медленное «врастание» феодальной политической надстройки в систему но­вых капиталистических отношений, постепенное удов­летворение наиболее насущных экономических по­требностей национальной буржуазии при длительном исключении ее из политических процессов — вот наи­более характерный вариант развития германских го­сударств XVIII—XIX вв.

Выводы

Хотя объективно некоторые реформы просвещен­ного абсолютизма способствовали развитию капита­листического уклада, в практической деятельности «Просвещенных государей» превалировали феодаль­но-деспотические черты. В тех же случаях, когда фео­дально-абсолютистское государство шло на реформы, ущемлявшие дворянство, особенно когда реформы при­обретали уже отчетливо буржуазный характер (напри­мер, реформы А.Р.Ж. Тюрго во Франции 1774-1776 гг.), они вызывали решительное противодействие феодаль­ных кругов и в конечном счете не проводились в жизнь. Вообще политика просвещенного абсолютизма име­ла успех только в тех странах, где буржуазия достигла сравнительно слабой степени развития. Но и там пе­риод просвещенного абсолютизма оказался весьма кратковременным: в условиях революционной ломки феодально-абсолютистского строя, проведенной Вели­кой французской революцией, европейские монархи покончили с «либеральными» начинаниями в духе про­свещенного абсолютизма.

Прусская смесь «деспотизма, бюрократизма и фе­одализма»—так называл режим Фридриха II К.Маркс — не смогла противостоять монолиту буржуазной Фран­ции. Возвышение Пруссии во времена Фридриха II не спасло ее от разгрома и падения в 1806 г. Вместе с тем необходимо отметить, что Фридрих II был самым ода­ренным из Гогенцоллернов. Его просвещенный абсолю­тизм явился «специфической формой защитной реак­ции на постепенно возраставшую угрозу безраздельному господству юнкерства». Король придерживался концепции общественного договора, идей Гоббса, Воль­тера и Руссо, но при этом весьма решительно подчерки­вал собственные обязательства по отношению к госу­дарству. На практике часто возникали конфликты меж­ду соображениями государственной необходимости и идеалами Просвещения, в чем и состояла главная тра­гедия, присущая просвещенному абсолютизму. Фрид­рих II оказался в привычной ситуации политического де­ятеля, старающегося проплыть между Сциллой и Хариб­дой. Написав на волне эйфории Просвещения знаменитый трактат «Антимакиавелли», Фридрих II на практике вынужден был следовать наставлениям Маки­авелли.