Социс (Социологические исследования). - 2018.-№4.-С.36-42.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СТУДЕНЧЕСКОЙ
МОЛОДЕЖИ КАЗАХСТАНА О РЕГИОНАХ СТРАНЫ
(опыт использования ментальных карт)
А.Б. Есимова, З.Х. Валитова
Есимова Айгуль Бегеновна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Казахстана и общественных дисциплин Южно-Казахстанского государственного педагогического университета, Шымкент (ayessimova@gmail.com);
Валитова Зульфия Хафизовна - кандидат социологических наук, доцент кафедры политологии и социологии Карагандинского государственного университета имени акад. Е.А. Букетова, Караганда (valitova@yandex.ru). Обе - Казахстан.
Аннотация. В статье анализируются образы регионов Казахстана, сформировавшиеся в сознании студенческой молодежи страны. Опираясь на данные, полученные с помощью метода ментальных карт и ассоциативного теста, авторы установили ряд закономерностей. Во-первых, были выявлены три аспекта восприятия регионов: компасный, сетевой, топонимический. Во-вторых, удалось поделить регионы на три группы (зоны) по степени их узнаваемости информантами: 1) области реального проживания, Алматы и Астана, 2) области, соседние с областью реального проживания, 3) остальные регионы. Сопоставление результатов, полученных обоими методами, показало наличие стереотипных (шаблонных) представлений о регионах родной страны и позволило сделать предположение об их многокомпонентности.
Ключевые слова: ментальная карта • студенты • Казахстан • регион • социальные представления • ассоциации • аспекты восприятия территорий
Постановка исследовательской задачи. В современной социальной науке регион перестает рассматриваться исключительно как физическое пространство, описываемое рядом географических, климатических, экономических показателей. Доминировавшая в «тяжелую эпоху» (З. Бауман)[1] объективистская традиция уступает место конструктивистской позиции, в рамках которой конкретная территория и ее границы более не воспринимаются в качестве констант. Формирование образа региона происходит под влиянием различных факторов: исторических, географических, а также личного опыта и иных источников знаний субъекта. Реальные границы складываются вследствие социально-политических процессов, однако, «застывая», они отпечатываются не только в физическом, но и в ментальном пространстве. Определенное видение и ощущение региона преобразуется в «пучок» социокультурных образов - устойчивых смыслов, разделяемых участниками коммуникации и рассматриваемых ими как объективная «реальность» [Замятин, 2012: 5]. Под регионом мы понимаем «собирательный образ, обозначающий определенную, достаточно крупную <...> управляемую, но не имеющую полного суверенитета территорию» [Маркин, 2008: 131]. В случае с Казахстаном за эмпирический эквивалент региона нами была принята область.
Существующее на сегодняшний день административно-территориальное деление страны сложилось не сразу. На момент получения независимости (1991) в ее состав входили 19 областей. В 1997 г. пять из них были упразднены и присоединены к другим [стр.36-37] областям, что повлекло за собой увеличение площади последних. Так, например, территория Карагандинской области расширилась с 115,4 до 428,0 тыс. км2, а Восточно-Казахстанской - с 97,5 до 283,3 тыс. км2 [Демографический ежегодник..., 1994: 4; Регионы Казахстана..., 2014: 11, 19]. В том же году состоялся перенос столицы из Алматы в Акмолу, переименованную в 1998 г. в Астану. В 2001 г. Алматы и Астана лишились статуса областных центров. Вместо них центром Алматинской области стал Талдыкорган, а Акмолинской - Кокшетау. Тем не менее Алматы по-прежнему сохраняет свою экономическую, социокультурную, политическую значимость и в общественном дискурсе позиционируется как южная столица (роль северной, естественно, отводится Астане). В результате проведенных преобразований произошло стягивание и уплотнение региональной структуры Казахстана, с одной стороны, и формирование бицентрализма, обусловившего растягивание и смягчение пространственной иерархии, с другой. Все это не могло не отразиться на ментальном восприятии территориальной архитектуры.
Различия между областями Казахстана существовали всегда, но в советский период на них не акцентировали внимание, поскольку сама КазССР воспринималась тогда как часть (отдельный регион) огромной страны, характеризующейся культурным и природным разнообразием. После получения независимости специфика и особенности конкретных территорий бывшей союзной республики стали заметнее. Это обусловило наш интерес к образам регионов (областей), разделяемым современной молодежью - поколением, рожденным и социализированным в условиях суверенного Казахстана. Для их выявления мы использовали метод ментальных карт, который позволяет получить обобщенный образ местности, возникающий перед внутренним взором и в воображении субъекта. Не являясь картами в географическом понимании, ментальные карты при сопоставлении их с реальными дают возможность выявить степень тождественности/непохожести физического пространства и связанных с ним социальных представлений.
Эмпирическая база исследования. В ноябре 2016 г. нами было отобрано 80 студентов-второкурсников, обучавшихся в государственных вузах Караганды и Шымкента - по 40 человек в каждом городе, представлявшем, соответственно, центр и юг страны. Молодым людям необходимо было: 1) нарисовать карту Казахстана такой, какой они ее себе представляют, с обозначением областей и важных с их точки зрения объектов; 2) написать слова-ассоциации по каждой из областей и обеим столицам. Задачу получения репрезентативных данных мы перед собой не ставили, а стремились лишь нащупать общие стереотипные тенденции, существующие в молодежной (студенческой) среде.
По своей этнической принадлежности участники исследования распределились следующим образом: среди карагандинцев казахи составили 20 чел., русские - 13 чел., иные национальности - 7 чел.; среди шымкентцев казахами оказались 22 чел., узбеками - 9 чел., русскими - 4 чел., иной национальности - 5 чел. Возраст информантов колебался в интервале от 18 до 22 лет.
Аспекты восприятия регионов. В ходе анализа полученных данных были выявлены три аспекта восприятия регионов: 1) компасный, 2) сетевой и 3) топонимический.
На своих картах студенты размещали области по привычной схеме, основанной на выделении четырех сторон света, которые, по-видимому, являются базовыми ориентирами как в физическом, так и в ментальном пространстве. Подавляющее большинство обозначили на севере страны Северо-Казахстанскую область, на юге - Южно-Казахстанскую, на западе - Западно-Казахстанскую и на востоке - Восточно-Казахстанскую. Распространенность «компасного» восприятия пространства обусловлена, вероятно, географическими представлениями, усвоенными еще со школы.
Сетевой аспект мы связываем со свойственной людям тенденцией принимать за центр ментального пространства и своеобразную точку отсчета их собственное местонахождение. Житель конкретной области «видит» и воспринимает реально окружающее его только в зоне первого порядка (регион реального проживания), которая становится [стр.37-38] для него зоной «доминантного» знания о Казахстане в целом. О зоне второго порядка (соседних областях) он осведомлен хуже, и ему может быть сложно представить себе целостную модель всей совокупности регионов страны: «Сеть сравнима с уличным движением - вы видите окружающие вас машины, но вам понадобится вертолет, чтобы подняться над этой суетой и узреть всю картину в целом» [Kadushin, 2012: 42].
Рис. Ментальная карта № 33, Караганда, жен., 19 лет
На особенностях проявления сетевого аспекта восприятия сказывается, по-видимому, расположение региона проживания относительно иных регионов внутри страны. Так, Карагандинская область является одной из центральных областей Казахстана, опоясана девятью другими областями и не граничит с территориями иностранных государств. Возможно, именно поэтому большинство информантов из Караганды изобразили на своих картах практически все области. Напротив, у Южно-Казахстанской области общая граница есть лишь с тремя другими областями, при этом активная коммуникация наблюдается только с двумя из них[2] - Жамбылской и Кызылординской. В итоге абсолютное большинство информантов-шымкентцев корректно нарисовали на своих картах как раз эти области, а при изображении прочих (не соседних) допустили «искажения». Отсюда напрашивается вывод: в случае с сетевой близостью регионов значение имеет не только их географическая сопредельность, но и наличие развитого транспортного сообщения, обусловливающего интенсивность межрегиональных связей.
Проявившееся у подавляющего большинства информантов стремление указывать на своих картах наименования городов и других географических объектов связано с топонимическим аспектом восприятия. Наиболее часто упоминались места реального проживания участников исследования (Караганда и Шымкент), северная и южная столицы (Астана и Алматы), а также населенные пункты, с которыми имеются наиболее тесные миграционные связи - Тараз и Караганда для респондентов из Шымкента и Павлодар [стр.38-39] для карагандинцев. Помимо городов, на своих картах студенты изображали и подписывали Каспийское море (в Шымкенте - 25 чел., в Караганде - 12), Аральское море (7 и 4 соответственно) и озеро Балхаш (6 и 8).
Частота упоминания тех или иных мест является важным параметром, указывающим на их степень вообразимости[3] (level of imageability) [Линч, 1982: 22], т.е. их опознаваемость, читаемость, «видимость», доминантность. Чем чаще упоминается конкретный объект, тем выше его степень вообразимости. В нашем исследовании на всех картах вместе взятых было указано 20 наименований городов, причем 16 из них - областные центры. Следовательно, именно города областного значения являются основными репрезентаторами регионов.
Однако наряду с тем, что изображено, важно и то, что не изображено. Отсутствие какого-либо объекта на карте информанта, вероятно, свидетельствует о его ментальном исключении. Неупомянутые объекты можно назвать «пустотой», или «неместом» - пространством, лишенным «символических выражений идентичности, отношений и истории... В пустых пространствах прежде всего отсутствует значение» [Бауман, 2008: 112], и в то же время они позволяют «местам» быть видимыми и значимыми: «...чтобы любая карта "имела смысл", некоторые области, города на ней должны быть опущены как бессмысленные и - насколько это касается приписываемого значения - бесперспективные. Исключение таких мест позволяет всему остальному сиять и наполняться значением» [там же]. Типичным «неместом» в представлениях наших информантов оказался Талдыкорган, отмеченный лишь на пяти из 80 карт. Хотя он является областным центром, его «известности» препятствуют соседство с южной столицей и само наименование области - Алматинская. «Невидимость» Талдыкоргана в значительной степени «позволила сиять и наполняться значением» Алматы.
Образы регионов в словах-ассоциациях. Давая студентам задание на слова-ассоциации, мы просили их записать то, что первым приходит на ум при упоминании того или иного региона. Группировка полученных ассоциаций позволила выделить следующие их виды: топонимические, природно-климатические, природно-ресурсные, экологические, географические, демографические, аграрные, индустриальные, торгово-экономические, архитектурные, культурные, спортивные, религиозные, исторические, социальные, политические, урбанистические, образовательные, инфраструктурные, этнокультурные. Важным для нас показателем было количество слов-ассоциаций к тому или иному региону. Согласно нашему предположению, чем больше их предлагалось, тем больше знаний о нем [регионе] имелось у информантов. Исходя из числа ассоциаций, мы поделили регионы на три группы (зоны) по степени «знаемости».
В зону первого порядка, наиболее «знаемую», ожидаемо попали области реального проживания информантов - Карагандинская и Южно-Казахстанская. Именно для них было предложено больше всего слов. Студенты-карагандинцы придумали для своего региона 75 ассоциаций, среди которых доминировали индустриальные (шахты - 8[4], шахтеры - 4, шахтерская столица - 2) и природно-ресурсные (уголь - 14). Шымкентцы представили 89 ассоциаций, преимущественно топонимических (Шымкент - 9, Туркестан - 2) и природно-климатических (жара - 12, природа - 1, лето - 1, лето приходит рано - 1).
Также к зоне первого порядка мы отнесли бывшую и нынешнюю столицы - Алматы и Астану. После области реального проживания эти города наиболее «знаемые»: карагандинцы предложили 86 ассоциаций для Алматы и 106 - для Астаны, информанты из Шымкента - 76 и 72 соответственно. Действующая столица ассоциируется, прежде всего, с архитектурным объектом - монументом Байтерек, его упомянули по 22 человека из [стр.39-40] каждого города. Относительно Алматы в ответах информантов преобладали природные ассоциации: гора Коктобе (10) и высокогорный спортивный комплекс Медеу (9) у шымкентцев, горы (14) и Медеу (13) у карагандинцев.
Зону второго порядка составили соседние области и области, с которыми наблюдается интенсивное миграционное взаимодействие. Ближайшим соседом для информантов из Караганды является Акмолинская область (42 ассоциации), из Шымкента - Кызылординская (53 ассоциации). Естественно, у Карагандинской и Южно-Казахстанской областей есть и другие регионы-соседи, но именно с указанными выше у них имеется наиболее развитая транспортная коммуникация, и потому они лучше «знакомы» опрошенным. Высоким уровнем миграционных связей мы объясняем информированность карагандинцев об Алматинской (65) и Южно-Казахстанской (49) областях, а шымкентцев - о Карагандинской (46), Алматинской (42) и Акмолинской (40) областях.
Таблица
Слова-ассоциации для регионов (количество упоминаний)
|
Регион |
Город обучения |
|
|
Караганда |
Шымкент |
|
|
Акмолинская область |
Столица (11), Астана (8) |
Байтерек (8), холод (8), Астана (6) |
|
Актюбинская область |
Нефть (6) |
Дожди (2) |
|
Алматинская область |
Горы (19) |
Коктобе (7), горы (5), Медеу (5) |
|
Атырауская область |
Нефть (10), Каспий (5) |
Нефть (11) |
|
Западно-Казахстанская область |
Нефть (11) |
Нефть (6) |
|
Жамбылская область |
Родина Жамбыла (2) |
Тараз (5) |
|
Карагандинская область |
Шахты (15), уголь (15) |
Уголь (13), шахты (5) |
|
Костанайская область |
Костанай (3) |
Пшеница (3), целина (2) |
|
Кызылординская область |
Жара (8) |
Рис (13), ветер (7) |
|
Мангистауская область |
Нефть (8) |
Нефть (4), степь (4) |
|
Южно-Казахстанская область |
Жара (12), Шымкент (6) |
Жара (12), Шымкент (9) |
|
Павлодарская область |
Иртыш (4), много русских (4) |
Холод (6) |
|
Северо-Казахстанская область |
Граница с Россией (4), холод (4) |
Холод (16) |
|
Восточно-Казахстанская область |
Полезные ископаемые (3) |
Горы (3) |
|
Астана |
Байтерек (22), столица (16) |
Байтерек (22) |
|
Алматы |
Горы (14), Медеу (13) |
Коктобе (10), Медеу (9), горы (8) |
Примечание. В таблице представлены наиболее часто упоминавшиеся для каждого региона ассоциации.
[стр.40-41]
К зоне третьего порядка относятся все остальные, не упомянутые выше области, поскольку «знания» о них не представляются полными и разнообразными.
Помимо общего количества слов, предложенных молодыми людьми из конкретного города, значение также имеет их повторяемость. Данный показатель позволяет судить о степени закреплённости, стереотипности той или иной ассоциации (табл.). Для ряда регионов наблюдается совпадение слов-ассоциаций, предложенных студентами из обоих городов. Наиболее единодушны они в отношении Астаны и Алматы. Согласно полученным ответам, символом первой является Байтерек, а второго - горы и Медеу. Общей ассоциацией для Акмолинской области оказалась Астана, для Алматинской - горы, для Карагандинской - шахты и уголь, для Южно-Казахстанской - жара и Шымкент, для Северо-Казахстанской - холод, а для Атырауской, Мангистауской и Западно-Казахстанской областей - нефть. Примечательно, что среди перечисленных доминируют топонимические, природно-климатические и природно-ресурсные ассоциации, усвоенные, вероятно, еще в школе на уроках географии и истории. Этим, на наш взгляд, объясняется распространенность и до определенной степени шаблонность выявленных образов.
Вывод. Сопоставление результатов ассоциативного теста с ментальными картами показало, что те регионы, которые изображались чаще других, одновременно вызывали и больше разнообразных ассоциаций, то есть образные представления о них были шире. Как правило, это области реального проживания информантов, соседние с ними и города Астана и Алматы.
Исследование также продемонстрировало неоднородность «видимости» регионов и зависимость представлений о пространственной «реальности» от местоположения наблюдателя. Информанты из Караганды (центр страны) обозначили на своих картах и упомянули при выполнении ассоциативного теста больше регионов, чем информанты из Шымкента (периферия). Последние в силу своего географического расположения не «видят» так много, как находящиеся в центре. Неоднородность «видимости» дополнительно усиливается существенными размерами территории страны и сложной транспортной логистикой: чтобы посетить ту или иную область, неизбежно приходится ехать через Алматы или Астану.
Полученные результаты ставят перед учеными новые, более сложные исследовательские задачи. Каковы факторы и механизмы формирования образов регионов? Есть ли поколенческие различия в их восприятии? Кто или что является главным агентом, определяющим паттерны территориальных образов? Ответы на эти вопросы еще только предстоит найти.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бауман З. Текучая современность / Пер. с англ, под ред. Ю.В. Асочакова. СПб.: Питер, 2008. Глазков КП. Ментальные карты: способы анализа, погрешность и пространственная метрика // Социология власти. 2013. № 3. С. 39-56.
Демографический ежегодник Казахстана. Алматы: Государственный Комитет РК по статистике и анализу, 1994.
Замятин Д.Н. Геоспациализм: онтологическая динамика пространственных образов // Социологические исследования. 2012. № 2. С. 3-11.
Линч К. Образ города / Пер. с англ. В.Л. Глазычева. М.: Стройиздат, 1982.
Маркин В.В. Диалог с регионами: опыт анализа // Социологические исследования. 2008. № 7. С. 128-133.
Регионы Казахстана в 2013 году. Статистический сборник. Астана: Комитет по статистике Министерства национальной экономики Республики Казахстан, 2014.
Kadushin С. Understanding Social Networks: Theories, Concepts, and Findings. New York: Oxford University Press, 2012. [стр.41-42]
YOUNG KAZAKHSTAN STUDENTS' REPRESENTATIONS OF REGIONS OF THE COUNTRY
(a mental maps application)
Yessimova A.B.*, Valitova Z. Kh.**
Aigul B. Yessimova, PhD, Assoc. Prof., Department of History of Kazakhstan and Social Sciences, South Kazakhstan State Pedagogical University, Shymkent (ayessimova@gmail.com); Zulfiya Kh. Valitova, PhD, Assoc. Prof., Department of Political Sciences and Sociology, Karaganda State University of the name of academician E.A. Buketov, Karaganda (valitova@yandex.ru). Both - Kazakhstan.
Abstract. In this article, which is based on the usage of the mental maps created by the Kazakhstani students, the common images of the regions of Kazakhstan are analyzed. The authors typologize the territorial perceptions of the regions depending on the visual and textual (associative words) materials. Territorial constructions, represented on the mental maps and through the associative words, illustrate a multi-component model of the mental "reality" of the country's regions.
The frequency of referring to the particular locations was the main parameter of the analyzing process. Besides the visual aspects, the hidden or not illustrated components of the students' mind maps were of a great importance as well. To determine the degree of imaginability we have traced quantity of mentionings of one particular place, object or some other figures mentioned in the descriptions of students. The more mentionings of the same object are observed the higher was the degree of imaginability. This made it possible to figure out the dominant forms on the students' mental maps. As a result, three main aspects of the perception of the country regions were formulated: "compass", "network", "toponymical". The three zones of the degree of an awareness of respondents differed in the analysis of the associative words. There are (1) areas in which the respondents live themselves and the country's capitals; (2) neighboring areas; (3) all other areas of the country. This research illustrated the presence of stereotypes of territorial locations and figurative content relative to the regions of the country.
Keywords: mental map • students • Kazakhstan • region • social representations • associations • aspects of perception of territories.
REFERENCES
Bauman Z. (2008) Liquid Modernity. Saint-Petersburg: Piter. (In Russ.)
Glazkov K.P. (2013) Mental Maps: Ways of Analysis, Distortion, and Space Metric. Sotsiologiia vlasti [Sociology of Power]. No. 3: 39-56. (In Russ.)
Demographic Yearbook of Kazakhstan. (1994) Almaty: Gosudarstvennyi Komitet RK po statistike i analizu. (In Russ.)
Zamyatin D.N. (2012) Geospacialism: Ontological Dynamics of Spatial Images. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological Studies]. No. 2: 3-11. (In Russ.)
Kadushin C. (2012) Understanding Social Networks: Theories, Concepts, and Findings. New York: Oxford University Press.
Lynch K. (1982) The Image of the City. Moscow: Stroiizdat. (In Russ.)
Markin V.V. (2008) Dialogue with Regions: Experience of Analysis. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological Studies]. No. 7: 128-133. (In Russ.)
Regions of Kazakhstan in 2013. Statistical Collection. (2014) Astana: Komitet po statistike Ministerstva natzional'noi ekonomiki Respubliki Kazakhstan. (In Russ.)