«Политический класс».-2008.-№10.-С.97-110.

 

Геополитика и экономические циклы

Теория Кондратьева и вызовы XXI века

 

При анализе динамики полити­ческих процессов, происходя­щих в современном мире на глобальном и региональном уров­нях, геополитика стала общеприня­тым понятием. Между тем еще сравнительно недавно в советских эн­циклопедических изданиях можно было встретить ее определение как политической концепции, восходя­щей к временам фашизма, связан­ной с расизмом, мальтузианством, социал-дарвинизмом и т.д. Соотно­шение и взаимосвязь геополитичес­ких и экономических процессов издавна привлекают внимание иссле­дователей. Выскажу для начала ряд общих соображений, которые позво­лят затронутую тему ввести в более широкий теоретический контекст.

В данной области считаю необхо­димым указать на высокую практи­ческую значимость учения выдаю­щегося русского ученого Николая Кондратьева об экономических циклах с присущими им повыша­тельными и понижательными фаза­ми. В силу кондратьевских идей об имманентно встроенном в экономи­ческую жизнь внутреннем механиз­ме этапы экономического подъема, обычно обусловленные технологи­ческими инновациями, предполага­ют усиление активности во внешне­политической сфере. Вывод учено­го о том, что «периоды повыша­тельных волн больших циклов, как правило, значительно богаче круп­ными социальными потрясениями и переворотами в жизни общества (революции, войны), чем периоды понижательных волн», опирается на богатейшую базу данных. Харак­терно, например, что Октябрьская революция 1917 года, Первая миро­вая война, победа над фашизмом, распад СССР и крах социалистиче­ской системы, а также ряд других переломных событий в новейшей истории совпали с повышательной волной кондратьевских циклов.

 

История как предмет научного анализа

Мировая летопись насыщена со­бытиями турбулентного свой­ства, которые зачастую приводили к коренным историческим поворотам, в ряде случаев ставили человечест­во на грань катастрофы. Многие ис­торики связывают крупные переме­ны преимущественно с ролью государственных деятелей, политиков, полководцев и мыслителей, созда­вая тем самым субъективистскую, но сути, культово-личностную кон­цепцию исторического процесса. Времена Александра Македонского, Чингисхана, Тамерлана, Сталина, Рузвельта, Мао Цзэдуна и других в этом свете стали историческими ве­хами. Личностная концепция - на­ряду с провиденциальной - являет­ся, пожалуй, наиболее простым пу­тем понимания хода истории.

Современное поколение еще не забыло марксистские идеи об исто­рической эволюции. Они ставят в центр мироздания развитие произво­дительных сил, под воздействием ко­торых мир последовательно идет от низких к более высоким стадиям развития с торжественным прибыти­ем в перспективе в конечный пункт назначения - коммунизм. По суще­ству, это означает завершение пути и конец истории. XX век отверг марк­сизм как инструмент исторического прогнозирования, хотя социальные аспекты этого учения продолжают сохранять свою привлекательность. На умы ученых большое влияние оказали идеи английского ученого Арнольда Тойнби относительно ро­ли мировых (локальных) цивилиза­ций в человеческой истории. Это позволило ему выстроить непроти­воречивую панораму исторического развития от первобытных времен до современной эпохи. Цивилизационный подход получил в последнее время алармистский характер в исследованиях американского ученого Сэмюэля Хантингтона. В своем сен­сационном труде «Столкновение ци­вилизаций» он вплотную подошел к тезису о возможном крахе нынешне­го мирового порядка в результате конфликта цивилизаций. К построе­ниям Тойнби вплотную примыкают этногенетические идеи известного российского ученого Льва Гумилева, который ввел в научный обиход при­менительно к историческому процес­су концепцию пассионарности. Я до сих пор нахожусь под воздействием высоких гумилевских мыслей о пассионарности, попытавшись в своей монографии «Кыргызская государст­венность и народный эпос «Манас» их заземлить и очеловечить.

Среди множества научных подхо­дов, применяемых для анализа ис­торических и общественно-полити­ческих процессов, мне как ученому-физику ближе всего теория самоорганизации. В ее основе лежит пред­ставление о мире как о гигантской открытой социальной системе, под­чиняющейся определенным законо­мерностям, присущим сложным си­стемам. Привычные для обыденного сознания детерминистские принци­пы здесь не действуют. Речь идет о применении в этом случае нелиней­ных подходов при анализе предпо­лагаемого в открытых социальных системах динамического противо­борства между упорядоченностью и хаотизацией, завершающегося на пике хаоса переходом подобных си­стем в новое качественное состоя­ние, в том числе путем так называе­мых бифуркаций. Это извечный за­кон развития природы вообще и человеческого общества в частности. Наглядным примером бифуркаций считаются, например, революции и сходные с ними социально-полити­ческие потрясения. Возможность внутренней хаотизации в крупных социальных системах легко понять, если учесть, что на этом поле актив­но действуют миллионы субъектов, связанных триллионами связей. Все они имеют свой склад ума, собст­венные интересы и цели, трудносов­местимые политические, экономи­ческие и духовные устремления, разнородные эмоции, исходящие из веков этнические привычки и наци­ональные традиции, что приводит к бесконечному множеству вариантов системного поведения. Человечество не выжило бы, если бы в его жиз­недеятельность не были встроены механизмы самоорганизации. Спо­собность к самоорганизации зало­жена в самом человеке - ему прису­ще качество не только адаптиро­ваться к меняющимся условиям бытия, но и изменять их в целях выживания, во избежание катастрофы. Широкому признанию теории само­организации послужили труды вы­дающегося российского ученого и мыслителя Никиты Моисеева. Иде­ям самоорганизации внутренне чужды апокалиптические представ­ления о неминуемых бедах, которые якобы ждут человечество в обозри­мом будущем. Примером мрачных прогнозов можно считать исследо­вания, проведенные в рамках Рим­ского клуба. В вышедшей в 1972 го­ду книге «Пределы роста» и в изданном недавно ее продолжении «Пределы роста: 30 лет спустя» проводится одна и та же фаталистичес­кая мысль о грядущих глобальных потрясениях, обусловленных выхо­дом человечества по некоторым важным параметрам за пределы устойчивости биосферы. «Римляне» считают, что нагрузка на окружаю­щую природу (экологический след) на сегодня почти на 20% превысила уровень самоподдержания Земли (потенциальная емкость) и продол­жает быстро нарастать. Труды Рим­ского клуба являлись для человечества тридцать пять лет назад и явля­ются ныне громким сигналом трево­ги. Благодушие опасно. Вместе с тем как ученый исхожу из того, что используемые в них модели бурного лавинообразного нарастания про­цессов по экспоненциальному вари­анту в реальной действительности, как правило, не наблюдаются. Изве­стный во всем мире российский ма­тематик Владимир Арнольд, являю­щийся основоположником теории катастроф, убедительно показал, что процессы, происходящие в социаль­ных системах, развиваются в основ­ном по «мягким моделям» и описы­ваются логистическим уравнением. К вопросу об уравнениях такого ти­па и вытекающих из них практических последствиях мы вернемся при анализе циклических закономернос­тей в экономических процессах.

При нарастающем интересе интел­лектуалов к таким высоким научным материям, как происхождение Все­ленной и человека, космология, «чер­ные дыры», тайны микромира и элементарных частиц и т.д., основное внимание людей все же приковано к политическим и экономическим про­цессам, происходящим здесь и сейчас, к тому, что их ожидает в обозримом будущем. В этом смысле проблемы социально-экономического развития, в частности в плане управления эко­номикой, выходят на передний край. Многие и до сих пор считают, что до­статочно взять результаты предыду­щего периода, добавить к ним, допус­тим, 10%, выделить соответствующие средства, как следует поднажать, и бу­дет получен ожидаемый результат. Это и есть тот линейный подход к экономическим процессам, который насаждался в советские времена. Дан­ным экскурсом пытаюсь подвести чи­тателя к учению Кондратьева о длин­ных волнах экономического развития.

 

Теория Кондратьева - суть и истоки

Возвращение к исследователь­ской работе через несколько лет после Октябрьской революции и ак­тивного участия в политической жизни не могло не подвигнуть уче­ного на начальном этапе советской власти к глубокому осмыслению су­ти перемен, происходивших в своей стране и в окружающем мире. Руко­водствуясь марксистскими идеями, советские вожди предрекали быст­рое бескризисное движение социа­листической экономики к светлым горизонтам, предсказывая при этом загнивание капиталистического хо­зяйства и его неминуемый крах. Для Кондратьева в сложившейся обста­новке было вполне естественным проследить реальную динамику ка­питалистической экономики начи­ная с конца XVIII века, возвестив­шего промышленную революцию и возникновение рыночного хозяйства в его классическом виде. Всего за несколько лет (в 1924-1928 годах) ученым были написаны работы, в которых с исчерпывающей полнотой было показано, что эволюция миро­вого капиталистического хозяйства происходит не прямолинейно, а че­рез чередование циклов повыша­тельного и понижательного характе­ра. Хотя идеи цикличности среди исследователей в тот период были не новы, однако Кондратьев развил эту концепцию наиболее последова­тельно и сформулировал выводы с предельной четкостью. Вдумываясь в них, было легко увидеть, что пре­валировавшие в массовом сознании марксистские прогнозы о неизбеж­ном крахе капиталистической эко­номики более чем сомнительны. Кризисы на тех или иных этапах развития мировой и национальных экономик вовсе не предвещают для них фатального исхода. Человечест­во пережило в условиях цикличнос­ти большую череду неурядиц и по­трясений. Результирующий вектор развития в каждом цикле оказывал­ся восходящим. Повышательная и понижательная фазы относятся к одному и тому же, как оказалось, весьма жизнестойкому экономичес­кому организму. Именно в понижа­тельной фазе, сталкиваясь с угрозой для выживания, этот организм мо­билизует свои внутренние силы и закладывает основу для будущего прорыва на более высокий техноло­гический и организационный уро­вень. Сочетание в одном кондрать­евском цикле повышательной и по­нижательной волн, образно выража­ясь - фаз «разогревания» и «охлаж­дения», предохраняет национальные и глобальную мирохозяйственную системы от перегревания и переох­лаждения, нормализует их жизнен­ный тонус и в конечном счете обеспечивает их поступательное движе­ние, несмотря на кризисы и прова­лы. По мысли Кондратьева, тем са­мым устанавливается тенденция к равновесию. Именно в таком типе развития, по моему мнению, прояв­ляются характерные черты самоор­ганизации крупных социальных систем, о чем писал Никита Моисеев. Тем не менее для отдельных стран, попавших под пресс циклических перемен, последствия могут быть весьма болезненными.

Апогеем научных поисков Кондра­тьева стало теоретическое обобщение огромного эмпирического материала в работах, выполненных им в 1934 го­ду в суздальской тюрьме для политза­ключенных. Ученому удалось пока­зать, что закон динамического изме­нения таких кумулятивных величин, как национальный капитал, населе­ние, а также трендов изменения уров­ня техники выражается дифференци­альным уравнением логистического типа. Его графическое изображение сходно с S-образной кривой с быстро восходящей серединой и верхней почти горизонтальной частью, озна­чающей уровень насыщения для со­ответствующей величины. В рамках журнальной статьи невозможно уг­лубляться в данную тему, тем более излагать в политическом журнале сложные теории и приводить матема­тические формулы. Руководствуясь принципами редукционизма, скажу только, что логистическое уравнение, отражая нелинейный характер проис­ходящих в социальных системах про­цессов, является альфой и омегой в теории цикличности.

 

Международное признание

Вызывает удовлетворение, что идеи великого русского ученого-экономиста нашли широкое при­знание в международном научном сообществе. Популяризации и раз­витию этих идей во многом была посвящена научная деятельность выдающегося австрийского учено­го-экономиста Йозефа Шумпетера. Трудно найти ныне в мире научные исследования о закономерностях экономического развития, в кото­рых с должным уважением не упо­миналось бы имя русского ученого Кондратьева. Из недавних крупных работ отмечу вышедшую в 2006 го­ду монографию японского ученого Масааки Хироока «Инновационный динамизм и экономическое разви­тие. Нелинейная перспектива». В ней убедительно показано, что те­ория Кондратьева не только сохраняет свою силу, но и приобретает в современных условиях особую зна­чимость. Высокая ценность труда японского исследователя состоит и в том, что проблемы инновационно­го развития рассматриваются в нем в рамках заложенных Кондратье­вым идей циклической динамики.

Вспомнить об имени и трудах Кон­дратьева в начале данной работы счи­таю своим моральным долгом. Это тем более важно, что кондратьевские идеи циклического развития, будучи универсальными, позволяют перебро­сить мостик от экономики к полити­ке, высказать высоковероятностные прогностические оценки в отношении перспектив развития в социальной, политической, культурной и других сферах, определиться в более широ­ком плане с закономерностями исто­рического развития. В данном кон­тексте следует особо отметить труды российских ученых Юрия Яковца, Бориса Кузыка и др., в которых с опо­рой на факты современной действи­тельности раскрывается непреходя­щее значение идей Кондратьева. Хо­рошо известен, например, марксист­ский тезис «политика - это концент­рированное выражение экономики», который считаю объективно отража­ющим исторические реалии. В ряде работ, среди которых хотел бы выде­лить монографию Владимира Пантина «Циклы и ритмы истории», прове­дены параллели между экономичес­ким развитием и политическими со­бытиями, циклами на национальном и глобальном уровнях. Данные парал­лели убедительно свидетельствуют о внутренней взаимосвязи и обусловленности этих процессов. По моему глубокому убеждению, через призму кондратьевских идей о длинных вол­нах есть возможность не только раз­глядеть, но и предвидеть взлеты и па­дения в мирохозяйственной сфере, а также синхронно возникающие геополитические перемены мирного и конфликтогенного типа, иногда ради­кально меняющие жизнь мира.

 

Существуют ли кванты исторического времени?

Из истории науки известно, что многие новые перспективные на­учные идеи нередко становятся заразительными и даже модными. Подоб­ная судьба ожидала и учение Кондра­тьева, которое эхом отозвалось в ряде смежных с экономикой областей зна­ния. Повседневная человеческая практика, изменчивость в живой природе и органическом мире, чере­дование периодов солнечной актив­ности, взлеты и падения в экономике, возникновение и распад империй, судьбы и жизнедеятельность миро­вых цивилизаций - все это под воз­действием кондратьевских идей под­водило научную мысль к представлению о том, что волнообразность и цикличность внутренне встроены в человеческую историю, имманентно присущи ей. В этом контексте экономические циклы рассматриваются как часть общей системы циклов ис­торического развития, относящихся как к национальной истории отдель­ных стран, так и к всемирной исто­рии. Расхождения между учеными возникают, пожалуй, лишь при тол­ковании, развиваются ли историчес­кие процессы под определяющим влиянием экономических перемен (в данном случае подпадающих под концепцию кондратьевских длинных волн) или же в них проявляются главным образом автономные внут­ренние закономерности. Американ­ские ученые Джордж Модельски и Уильям Томпсон исходят из тезиса о тесной координации происходящих в мире экономических и политических процессов, имеющих общую цель - поиск лучших форм организации мироустройства. Их вывод о том, что существуют длинные циклы мировой политики продолжительностью 100-120 лет, которые органично вме­щают в себя два кондратьевских цик­ла, достаточно многозначителен в плане признания высокой значимос­ти идей русского ученого примени­тельно к политике. Американские ис­следователи связывают с длинными циклами мировой политики (соот­ветственно - и с кондратьевскими циклами) перемены в мировом лидерстве, которое не является перма­нентной привилегией или монополи­ей тех или иных держав.

Характерно, что рассмотрение по­воротов экономической жизни через призму циклической теории Кондра­тьева подводит к тому, что «экономи­ческое время» можно измерять не го­дами, а циклами, считать его по фор­ме квантованным. Этот подход рядом исследователей переносится и на ис­торический процесс. Попытка кван­тования исторического времени вы­пукло прослеживается в работе Бори­са Кузыка с соавторами «Ритмов рос­сийской истории». Исследователи пришли к выводу о наличии в рос­сийской истории 80-летних и крат­ных этому периоду 160-, 240-, 320- и 400-летних фаз. Соответственно ис­тория России за последние 11 веков жестко расчерчена. Столь же прямым видимся и обозримое будущее Рос­сии. Предсказания делаются на осно­ве непосредственных аналогий с предшествующими фазами, напри­мер, для начала текущего цикла (1991-2071 годы) берутся события начала второго десятилетия XX века (убийство Столыпина и вступление России в Первую мировую войну), а его завершение соотносится с распа­дом СССР. При обосновании своих оценок авторы данной работы исхо­дили из модели стратегического управления, состоящей из девяти фак­торов, в число которых включены размер территории, численность насе­ления, уровень энергопотребления и т.п. Для расчетов использовались достаточно сложные математические методы, основанные на идеях велико­го русского математика Андрея Кол­могорова. Наряду с выводом о 80-лет­нем ритме российской истории в кни­ге приведены оценки исторических ритмов для других стран: США -70 лет, Китай - 60 лет, Англия -20 лет и т.д. К сожалению, эти оценки не подкреплены конкретным анали­зом цикличности исторических про­цессов в указанных странах.

Мне кажется, что механистичес­кое перенесение циклических идей из сферы экономики в область исто­рии вряд ли оправданно. В то время как Модельски и Томпсон соразме­ряли высказанные ими идеи с кон­дратьевской теорией цикличности, российские исследователи при ана­лизе исторических ритмов уклони­лись от сопоставления своих пост­роений с кондратьевскими фазами. Сошлюсь на мнение известного анг­лийского философа истории Робина Коллингвуда о том, что цикл - это поле зрения историка в данный мо­мент, являющееся производной от его взглядов. В этом свете цикличе­ское конструирование примени­тельно к истории представляется недостаточно убедительным.

 

Сопряжение геополитики и экономики

При длительности каждого кон­дратьевского цикла в 40-60 лет в конце ушедшего XX века завер­шился четвертый и стартовал пятый кондратьевский цикл, начало кото­рого отсчитывается примерно с се­редины 1980-х годов. Исходя из представлений об универсальности кондратьевских идей исследователи склонны распространять данный подход на значительную глубину исторического пространства вплоть до VI—VIII веков, прослеживая и в те далекие времена характерные черты циклического развития. Нас же больше интересует взгляд в бу­дущее, с тем чтобы лучше понять, какие перемены оно принесет и для отдельных стран, и для всего мира.

Исхожу из того, что кондратьевские идеи о больших полувековых цик­лах позволяют рассматривать кри­зисы, войны, революции и другие коренные перемены как фрагменты широких исторических метаморфоз, происходящих под воздействием экономических сдвигов в пределах одного такого большого цикла.

Итак, на сегодня мир находится в начале понижательной фазы пятого кондратьевского цикла (1980-2020 годы). Экономический спад 2001-2002 годов стал тому фактиче­ским свидетельством. А в 2007 году разразился новый кризис мировой экономики. Спусковым крючком, как известно, стали проблемы ипо­течных банков США. Американский ипотечный кризис, в орбиту которо­го, как в водоворот, втягиваются многие страны, далеко не частное явление, а одно из очевидных свиде­тельств общего кризиса, связанного с нынешней понижательной фазой пя­того кондратьевского цикла. Первая четверть XXI века в соответствии со свойствами понижательной фазы кондратьевского цикла обещает ряд глобальных пертурбаций в мировой экономике, очевидные признаки ко­торых мы ныне уже переживаем. Есть основания ожидать, что пик кризиса может наступить предполо­жительно в 2015-2017 годах. Темпы роста мировой экономики в первые два десятилетия XXI века (2001-2020 годы), скорее всего, упа­дут по сравнению с их темпами в по­следнюю четверть XX столетия. Уже в настоящее время наблюдается обо­стрение энергетического, продоволь­ственного и экологического кризи­сов, порождаемых ускоренным рос­том потребления ископаемого топ­лива (нефти, газа и угля), усилением теплового загрязнения атмосферы, бурно нарастающей нехваткой про­довольствия, дальнейшим взлетом цен на продукты питания и т.д.

Из нынешней, довольно противо­речивой и тревожной череды собы­тий, происходящих в международ­ной экономической жизни, проступают контуры того, что способно вывести мир на новые рубежи раз­вития. Наилучший способ преодо­ления кризисных явлений и затяж­ной депрессии, вызванных сменой кондратьевских циклов, как показал в своей монографии «Технологичес­кий пат: инновации преодолевают депрессию» выдающийся немецкий ученый Герхард Менш (кстати, твердый последователь кондратьев­ских идей), заключается в инновационном прорыве путем своевре­менного освоения и распростране­ния базисных технологий следую­щего кондратьевского цикла. Пери­од с 2010 по 2020 год представляет­ся в этом свете наиболее благопри­ятным временем для внедрения но­вой волны базисных технологий. Ядром шестого технологического уклада, вероятнее всего, будут нанотехнологии и оптоэлектроника, генная инженерия и биотехнология, мультимедиа, включая глобальные интеллектуальные информацион­ные сети, альтернативная энергети­ка. Те страны, которые наиболее ди­намично войдут в стремнину нового технологического уклада, получат весомые преимущества.

 

Американская эпоха себя исчерпала

Геополитические перемены, выте­кающие из экономических взле­тов и падений, в первую очередь проявляются в изменении соотно­шения сил в международной сфере и в сопутствующей этому процессу смене мировых лидеров. На сегодня сформировался кластер авангард­ных стран, которые в обозримом бу­дущем будут претендовать на веду­щие позиции в мире. Это, как и прежде, США, а также Западная Ев­ропа, Япония и страны БРИК - Ки­тай, Индия, Россия и Бразилия. Ес­ли еще в 90-е годы прошлого века лидерство США казалось незыблемым, то события первого десятиле­тия нового XXI века со всей очевид­ностью свидетельствуют о тенден­ции к закату эпохи гегемонии США в современном мире, о чем пишет американский ученый Иммануэль Валлерстайн. США в 1990-е годы сосредотачивали одну треть мирово­го производства. Неоспоримо было американское первенство в научно-технической области. Однако агрес­сивный внешнеполитический курс США с начала XXI века, что особен­но ярко проявилось в войне против Ирака и других авантюрах, подорвал как экономический потенциал США, так и доверие к США как ми­ровому лидеру со стороны большин­ства стран мирового сообщества. Американская экономика вступила в фазу длительной нестабильности и сегодня стоит перед опасностью длительной рецессии. К сожалению, процесс не ограничится американ­скими национальными границами.

Замедление экономического роста в США, подобно инфекции, вызовет соответствующее замедление во мно­гих развитых и развивающихся эко­номиках мира. Возникает реальная опасность глобального замедления экономического роста. Всеобщим тормозом развития экономики стали также высокие цены на нефть и неф­тепродукты. Мир снова, уже во вто­рой раз, сталкивается со стагфляци­ей, когда замедление темпов эконо­мического роста сопровождается безудержным повышением цен на топ­ливо, сырье и продукты питания. Все это может еще более усугубить кри­зисы и депрессию в предстоящем де­сятилетии (2010-2020 годы). Кон­дратьевские закономерности, относя­щиеся к понижательной тенденции в ходе пятого цикла, вскоре способны проявиться в полной мере. По амери­канской экономике это может уда­рить, пожалуй, сильнее всего. Хотел бы подчеркнуть, что пока речь идет об относительных, а не абсолютных величинах. Однако устойчивые отно­сительные факторы, как правило, приводят к коренным изменениям и в сфере абсолютных величин. Амери­канская эпоха, похоже, себя исчерпа­ла. США теряют свои позиции миро­вого лидера, и тому есть коренные причины: американская экономика безнадежно больна для авангардной роли, доллар вскоре перестанет иг­рать роль единственной мировой резервной валюты, резко потускнели демократический облик и моральный авторитет США и т.д.

Добавим к этому еще один фак­тор. Возвращаясь к озабоченностям Римского клуба относительно выхо­да нашей планеты за пределы эколо­гической устойчивости вследствие все более возрастающей нагрузки на окружающую среду, следует отчет­ливо видеть, что это происходит в основном из-за эгоистичного отказа США учитывать общие интересы мирового сообщества. Явным вызо­вом стала американская эгоцентри­ческая линия на хищническое использование мировых энергетических и сырьевых ресурсов, что создает глобальное ресурсное перенапряже­ние. Государства, претендующие на роль политических и моральных ли­деров, так поступать не имеют права. Наряду с этим немалую роль, похо­же, могут сыграть сугубо внутриамериканские факторы, которые, как убедительно показал Артур Шлезин­гер, также имеют циклический ха­рактер. Политическая жизнь США, подобно маятнику с тридцатилетним периодом качания, испытывает, со­гласно Шлезингеру, приливы и от­ливы, смену периодов консерватизма и обновления, превалирования об­щественных и частных интересов. Циклический ритм переносится и на внешнюю политику США, что было отмечено еще в 1952 году Фрэнком Клинбергом, который определил это явление как «историческую перемену настроении в американской внеш­ней политике». Он выявил периоди­ческие колебания от «экстраверсии» - готовности использовать прямое дипломатическое, военное или эко­номическое давление на другие на­ции ради достижения американских целей - к «интроверсии», то есть со­средоточенности на внутренних про­блемах американского общества. Со­гласно Клинбергу, интровертные фазы внешнеполитических циклов США имеют продолжительность в среднем по 21 году, а экстравертные - по 27 лет при общей длительности совокупного цикла в 48 лет и при его характерном совпадении по дли­тельности с кондратьевским циклом. Пантин проследил корреляцию об­наруженных Клинбергом циклов американской внешней политики за последнюю пару веков с повыша­тельными (экстравертные) и пони­жательными (интровертные) волна­ми кондратьевских циклов, как это показано в таблице.

Судя по таблице, в предстоящие два десятилетия, когда американская экономика будет развиваться по не­устойчивому сценарию, испытывая тяжелые кризисы и депрессию, заинтересованность США в проведении экспансионистской внешней полити­ки может резко уменьшиться. Ва­шингтон в свете этого прогноза бу­дет вынужден сосредоточиться на внутренней политике. Если исходить из тезиса Клинберга об «историчес­кой перемене настроений в американской внешней политике», то аме­риканские избиратели, скорее всего, отдадут на ноябрьских президент­ских выборах 2008 года предпочте­ние кандидату от демократической партии Бараку Обаме, провозгласившему линию именно на перемены. Основной целью данной работы является анализ тех неизбежных пе­ремен, которые произойдут в пред­стоящие десятилетия в геополитичес­кой сфере, исходя из тезиса об опре­деляющей роли экономических фак­торов в мировом раскладе сил. Научная и практическая ценность кондра­тьевской теории состоит в ее универ­сальной значимости для описания процессов мирового развития, в осо­бенности в глобальной политике. В свою очередь, геополитические пере­мены наиболее выпукло проявляются в изменении соотношения сил в меж­дународной сфере и соответственно в смене мировых лидеров.

 

О грядущей смене мировых лидеров

К кому по эстафете с исторической неизбежностью перейдет в обо­зримом будущем от США роль миро­вого лидера? На сегодня все более очевиден поворот в сторону Европы. Борьбу за лидерство между США и Евросоюзом можно считать историче­ски закономерной, и ее проявления прослеживаются во многих событиях международной жизни. В раскладе сил в мировой экономике сохраняется высоким потенциал Японии. Все с большей отчетливостью проступает нарастание экономического могущества БРИК. Однако в отличие от Евросоюза эта группа не является экономически и политически целост­ной. Каждого из ее членов следует рассматривать - на данном этапе и в предстоящие полтора десятилетия - в качестве самостоятельных междуна­родных акторов. По масштабам эконо­мики, инновационно-технологичес­ким возможностям, научно-техноло­гическому и человеческому потенциа­лу в ближайшие десятилетия конку­ренцию США может составить только Евросоюз. Действительно, экономика Европы не меньше американской. Она более устойчива, имеет больший запас прочности. Процессы экономи­ческой интеграции в Европе, выпукло отражающиеся в деятельности Евро­союза, служат мощнейшим базисным инновационным ресурсом, позволяю­щим Старому Свету избежать или по крайней мере нивелировать на данном этапе те трудности, которые испытывает экономика США. Европа, безусловно, легче перенесет предстоящую в 2010-х годах депрессию. В недалеком будущем евро будет способен заме­нить доллар в качестве резервной ва­люты. И самое главное, Европа становится на предстоящее столетие более привлекательной глобальной моде­лью. Европейцы склонны разрешать конфликты, используя «мягкую си­лу», прежде всего дипломатические и торговые средства, опираясь на нормы международного права. Старый Свет, приверженный высоким моральным ценностям, с большим уважением от­носится к культуре, и его забота о культурном многообразии находит отклик в развивающемся мире. Евро­па придерживается линии на стабиль­ность, устойчивость, мирное развитие, преодоление односторонности при принятии важнейших решений, каса­ющихся мироустройства. Это призна­ют сами американцы, например аме­риканский политолог Джереми Рифкин в своей книге «Европейская меч­та: как европейское видение будущего постепенно затмевает американскую мечту». Неудивительно, что ЕС и США в последние годы рассматрива­ются как автономные и все больше конкурирующие мировые центры си­лы. США - по-прежнему самая могу­щественная, но уже не самая великая страна. В последнее время острейшая критика американской политики про­звучала со стороны известного во всем мире своей проницательностью в финансовых и политических делах Джорджа Сороса в его книге «Эпоха ошибок: мир на пороге глобального кризиса». Сползание мира к краю пропасти Сорос связывает прежде всего с эгоистическими безответст­венными действиями США практи­чески по всему спектру мировом по­литики. Поднимая одну за другой глобальные проблемы, он показыва­ет, как силовая линия США губи­тельно сказывается на международ­ной стабильности и безопасности. Более того, Сорос находит сходство современной Америки во время пре­зидентства Джорджа Буша-младшего с нацистским и коммунистичес­ким режимами.

В современных условиях наступает пора для Европы, для ее лидеров осо­знать свою новую ответственность пе­ред миром. Приведу высказывание Сороса: «Неспособность Соединен­ных Штагов быть подлинным лиде­ром заставила меня думать, что Евро­па могла бы играть более важную роль в современном мире и, если бы это осуществилось, дала бы Америке пример для подражания». Мне кажет­ся, что дело шаг за шагом идет именно к этому. Вряд ли следует удивляться тому, что проблема места и роли США и Европы в мировом сообщест­ве вызывает среди исследователей различные оценки. В июльском номе­ре «Политического класса» за теку­щий год известный американист Ана­толий Уткин в выстроенной весьма убедительно и насыщенной фактами статье «Миссия иммиграции. Этниче­ски-религиозная толерантность как фактор мирового могущества» одно­значно предсказывает, что европей­ский вызов на лидерство обречен на неудачу именно в силу более привле­кательной для мира - по сравнению с европейской - американской иммиг­рационной политики. Как было бы все просто на нашей планете, если бы основным фактором обеспечения и сохранения лидерства служил один-единственный фактор - фактор иммиграции! Коренные объективные за­коны мироустройства отменить невозможно. В этом свете, по моему мне­нию, стрелка политического компаса в предвидении будущего больше по­казывает на Европу. Экономическое, политическое, духовное и моральное лидерство Европы мир воспринял бы с удовлетворением и облегчением.

 

Поворот в сторону Востока

Все более весомо заявляют о себе в современном мире Китай, Индия и Россия. Каковы их шансы возгла­вить технологический переворот в мировой экономике, осуществить на инновационной основе научно-техни­ческую революцию? В последние де­сять лет эту задачу успешно решает Китай, удвоивший наукоемкость ВВП. Принципиально важным собы­тием, усиливающим значение этой тенденции, стал выход Китая в 2006 году в тройку лидеров мировой эко­номики вслед за США и Японией по абсолютным масштабам затрат на НИОКР. Число научных работников в Китае приближается к миллиону человек (больше только в США — 1,3 миллиона). Высокие темпы роста ки­тайской экономики - в среднем 10% в год - за последние 15 лет привели к важным количественным и качест­венным последствиям. Достигнут ис­торически масштабный эффект - Ки­тай стал четвертой экономикой мира. Ставится задача к 2020 году стать «инновационно-ориентированным обществом», а к 2050 году - мировым лидером в сфере науки и технологий. Нет сомнения в том, что эти цели бу­дут реализованы. Ярким свидетельст­вом возросшего глобального автори­тета Китая можно считать проведе­ние в Пекине летом 2008 года Олим­пийских игр. Поднебесная, обеспечив невиданный до сих пор организаци­онный уровень Олимпиады, впервые показала предопределенный много­летними усилиями переход к Китаю первенства в мировом спорте. Внима­ние привлекла демонстрация в ходе Олимпиады возможностей Китая в области хай-тека как проявление по­тенциала страны в сфере высоких технологий и инноваций. Через 15-20 лет Китай станет игроком выс­шего мирового класса с последую­щим прорывом в ряды ведущих эко­номических держав мира, что (по крайней мере к 2050-м годам) предо­пределит для этой великой державы перспективу бесспорно лидировать в мировой экономике. В геополитичес­кую ситуацию в мире, возможно в рамках шестого кондратьевского цик­ла, это внесет радикальные перемены. На Востоке поднимается и расправ­ляет мощные крылья не только Китай. Во весь голос заявляет о себе Индия. Ее успехи в развитии экономики знаний, в самых различных областях со­временной техники и технологий общеизвестны. Эта страна сегодня имеет крупнейший научно-технический по­тенциал, она вошла в пятерку ведущих стран по ракетным и ядерным техно­логиям. Но главный прорыв Индии - это создание первоклассной индуст­рии программного обеспечения. Ин­дия стала ведущим экспортером ком­пьютерных и информационных услуг. В настоящее время Китай как в отно­шении либерализации экономики, так и по темпам и качеству ее развития уверенно опережает Индию. Нет оснований считать, что в исторической перспективе соотношение их потенци­алов изменится. Зато есть основание предвидеть, что по крайней мере в рамках седьмого кондратьевского цик­ла Индия выйдет на одно из ведущих мест в мировом экономическом рас­кладе. Это еще один фактор тех корен­ных перемен, которые в XXI веке вы­рисовываются в сфере геополитики.

 

Россия в современном мире

В любом варианте развития собы­тий особняком стоит вопрос о мес­те и роли России в мировом сообщест­ве, особенно в свете весьма благопри­ятного прогноза динамики ее экономического развития в предстоящем де­сятилетии и возросшей военной мощи. На сегодня в мире нет ни одной ключевой проблемы, которую можно было бы эффективно решить без учета по­зиций Москвы. В дополнение к ее уси­ливающейся роли как энергетической супердержавы Россия, взяв курс на инновационное развитие, способна ка­питально перестроить свою экономи­ку на передовой научно-технической основе и войти в мировой авангард. Каждое крупное решение российского государственного руководства в сфере экономики пронизано инновационны­ми подходами. В частности, высокий инновационный компонент просмат­ривается в повороте России к нуждам фундаментальной науки, развитию среднего и высшего образования в све­те современных требований, к эффек­тивному стимулированию среднего и малого предпринимательства, усиле­нию внимания к сфере инфраструкту­ры и коммуникаций и т.д. Уже в 2009 году российская экономика будет шестой в мире. Нет силы в мире, спо­собной помешать России с ее нараста­ющим инновационным потенциалом в дальнейшем подняться выше в миро­вой иерархии стран - экономических гигантов. И что особенно важно, ны­нешний этап экономического кризиса Россию пока не затронул: своевремен­но принятые ее государственным ру­ководством меры по инновационному развитию (вспомним тезис Менша) в сочетании с другими благоприятству­ющими факторами позволили Москве сгладить негативный эффект понижа­тельной тенденции пятого кондратьев­ского цикла. Запад поступил бы не­дальновидно, если бы не учел все эти обстоятельства. Строить с Россией нужно не ситуационное сотрудничест­во, а стратегическое партнерство. Осо­бенно Евросоюз, если он не уклоняет­ся от роли лидера при формировании нового постиндустриального техноло­гического уклада, должен осознать ре­альное значение России и не допус­кать какого-либо ущемления ее инте­ресов такими провоцирующими дей­ствиями, как втягивание в НАТО Ук­раины и Грузии, создание кризисных ситуаций на постсоветском пространстве, размещение средств ПРО в Чехии, Польше или прилегающих к Рос­сии странах. В последнее время на За­паде проявляется антироссийская вол­на в связи с принятым 26 августа 2008 года решением государственного руко­водства России признать суверенитет Южной Осетии и Абхазии. Президент России Дмитрий Медведев дал исчер­пывающий ответ относительно моти­вов Москвы при принятии этого реше­ния, с которым я полностью солида­рен. Считаю, что с политической, ис­торической, правовой и гуманной то­чек зрения в сложившейся ситуации было принято абсолютно и единственно правильное решение. Стенания некоторых западных стран выглядят фа­рисейскими, направленными преимущественно на обеление своей креату­ры в Грузии, несмотря на присущий этой самой креатуре опасный полити­ческий авантюризм. Тот путь, которым следовала Россия для снятия рез­ко возросшей напряженности на Кав­казе, хотя он в чем-то сходен с метода­ми вынужденной шоковой терапии, в недалеком будущем гарантирует в этом взрывоопасном регионе перелом к стабильности. Раздающиеся угрозы со стороны США и ряда стран Запада политически и экономически изоли­ровать Россию в ответ на ее действия на Кавказе свидетельствуют лишь об их недальновидности: ответ Москвы может обернуться бумерангом. Загнать Россию в тупик никогда и нико­му не удавалось. В нынешних услови­ях не следует забывать о мощных ты­лах Москвы на Востоке. Без громкой пиаровской шумихи и саморекламы набирает силу, расширяет авторитет и влияние Шанхайская организация со­трудничества, опирающаяся на орга­ничное совпадение интересов ее чле­нов по основным проблемам глобаль­ной и региональной политики. В рам­ках ШОС действуют две державы ми­рового лидерского уровня - Китай и Россия. Активный интерес к деятель­ности этой организации проявляет Индия. Не станет ли ШОС в обозри­мом будущем колыбелью мировых ли­деров?

 

Проблема Север-Юг

С высокой вероятностью в предсто­ящем десятилетии обострится борьба Севера и Юга, усилится проти­востояние между группой стран, со­ставляющих «золотой миллиард», и другими зонами мировой экономики. Поляризация в мировом сообществе в экономической, социальной, демогра­фической, экологической и в других сферах нарастает. Разлом по оси Се­вер-Юг стал ныне частью фундамен­тальной структуры мировой капита­листической экономики. Процесс поляризации, как правильно заметил Валлерстайн, в целом развивается по геометрической профессии. Север поддерживает выгодную для него структуру с помощью монополизации передовых технологий, контроля в его исключительных интересах над миро­выми финансовыми институтами, до­минирования в области научно-техни­ческих исследований и превосходства в военной мощи. Нынешняя ситуация в этой области, образно выражаясь, сходна с проявлениями экономическо­го геноцида в отношении огромных пространств с миллиардами населе­ния. Такое положение не может длить­ся вечно. Ситуация может измениться к лучшему только при коренном пере­ломе политики Запада в отношении бедных регионов. Сегодня же в этом вопросе мы наблюдаем со стороны развитых стран лишь показную, декла­ративную позицию. Некоторые позитивные подвижки в этом вопросе со стороны Евросоюза выглядят несораз­мерными остроте проблемы.

 

Мысли о многополярности и мировом правительстве

В нынешней завершающей фазе пятого кондратьевского цикла с его понижательным характером мир столкнется с радикальными переме­нами: предстоит пережить экономи­ческие кризисы, социальные и поли­тические конфликты, межгосударственные столкновения и другие потря­сения. Наряду с этим назревают и другие перемены. В начале XXI века наметился процесс коренной значи­мости для мировой политики. Олице­творявшийся глобальным могущест­вом США однополярный мир, просу­ществовавший после распада СССР всего полтора десятилетия, рушится. Возникли другие мощные центры си­лы, которые возвещают о рождении новых полюсов. Среди них Евросоюз, Китай, Россия, Индия и др. Из тео­рии систем известно, что многообра­зие укрепляет их устойчивость. Так и в глобальном масштабе переход к многополярности - это добрый знак.

В современных условиях чрезвы­чайно нужны совместные согласован­ные действия великих держав по обес­печению международной стабильнос­ти, устойчивого мирного развития. Исключительно важно, чтобы аван­гардные силы - США, Евросоюз, Рос­сия, Китай, Япония и др. - действова­ли консенсусно по ключевым вопро­сам развития мировой экономики и политики. Как уже отмечалось, нужно готовиться к фактическому переходу лидерства к Евросоюзу. В этом случае с высокой вероятностью переходные процессы будут осуществляться с меньшими потрясениями. Полагаю, что наилучшим вариантом на данном этапе было бы также расширение «большой восьмерки» за счет стран БРИК, то есть Китая, Индии и Брази­лии, наделение со стороны ООН этой расширенной группы государств спе­циальными полномочиями, приближающими ее к роли мирового прави­тельства для выработки концептуаль­ных по характеру решений по ключе­вым вопросам мирового развития. По­лагаю, что в этой конфигурации на до­лю ООН выпала бы роль своего рода мирового парламента, вырабатываю­щего акты международно-регулятив­ного характера. Соответствующие идеи были развиты мной в моногра­фии «Думая о будущем с оптимиз­мом: размышления о внешней поли­тике и мироустройстве». Исхожу из того, что это дело не ближайших лет, однако закономерности историческо­го процесса будут к этому вести. Пере­жив свою полосу кризисов, ООН сто­ит и будет стоять неколебимо.

 

* * *

 

Во все века мир находился и продол­жает находиться в состоянии перемен, время от времени приобретающих ха­рактер острых кризисов, угрожающих катастрофическими последствиями. Законы самоорганизации крупных со­циальных систем, к каковым относит­ся человеческое сообщество, неизмен­но спасали его от краха. Важнейшим инструментом, предохраняющим ми­ровую хозяйственную систему от сползания к крайней черте, являются Экономические закономерности, от­крытые выдающимся сыном России Николаем Дмитриевичем Кондратье­вым. Непреходящая универсальная ценность его учения, несомненно, со­хранится и в XXI веке, хотя далеко не все теоретические построения выдер­живают проверку времен. С высокой уверенностью можно утверждать, что воплощением современного этапа эво­люции мировой экономической и по­литической системы станут крупные геополитические перемены и сопутствующий им процесс смены мировых лидеров. Многообещающим представ­ляется выход в XXI веке на ведущие позиции такого региона, как Евразия, где многомиллиардные человеческие ресурсы и гигантские природные бо­гатства все более весомо дополняются мощным инновационным подъемом. Именно Евразии в XXI веке предсто­ит родить новых мировых лидеров. «Восточное созвездие» - Китай, Ин­дия и Россия - в своей лидерской ро­ли будет лучше представлять интере­сы мирового сообщества, чем это дела­ется в настоящее время. В новой геополитической конфигурации и удаст­ся добиться более эффективного предотвращения глобальных, регио­нальных и локальных конфликтов, способных приводить к гуманитарным катастрофам, человеческим бедам и страданиям. Движение по этому ази­муту началось, и оно неотвратимо.