«Политическая наука».-2008.-№4.-С.224-325.

 

НЕПРИЗНАННЫЕ ГОСУДАРСТВА

(Реферативный обзор)

 

КОЛСТО П.

УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ И БУДУЩЕЕ КВАЗИГОСУДАРСТВ

 

KOLSTO Р.

The sustainability and future of unrecognized quasi-states // Journal of

peace research. - L., 2006. - Vol. 43, N 6. - P. 723-740.

 

РАЙКИН M.

ФЕНОМЕН КВАЗИГОСУДАРСТВ

 

RYWKIN M.

The phenomenon of quasi-state // Diogenes. - L., 2006. - Vol. 53, N 2. -

P. 23-28.

 

МАЦУЗАТО K.

ПАТРОННОЕ ПРЕЗИДЕНТСТВО И ПОЛИТИКА В СФЕРЕ ИДЕНТИЧНОСТИ В НЕПРИЗНАННОЙ АБХАЗИИ //

ВЕСТНИК ЕВРАЗИИ. - М., 2006. - ВЫП. 34, № 4. - С. 132-159.

 

МАЦУЗАТО К.

Непризнанные государства: Нагорно-Карабахская Республика,

(1988-2005 гг.) // Вестник ТГУ. - Томск, 2007. - Вып. 45, № 1. -

С. 31-12.

 

ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ДИАЛОГ ВОКРУГ НЕПРИЗНАННЫХ ГОСУДАРСТВ

 

Приднестровье, Нагорный Карабах, Армения, Южная Осетия и Грузия / Науч. ред. Кимитака Мацузато. - Sapporo: Hokkaido univ. 2007. - 112 p. - (Hokkaido univ. Slavic research center. Occa­sional papers; 2007) (Making a discipline of Slavic Eurasian studies

Occasional papers ; 2007 N 18)

 

В результате распада Советского Союза и Югославии появи­лись новые государства, некоторые из них до сих пор не признаны мировым сообществом как независимые. Актуальность проблем непризнанных государств стимулирует исследовательский интерес ученых. За последние годы появился целый ряд работ, посвящен­ных этой тематике1, они, в основном, делятся на три группы: 1) теоретические, изучающие само явление; 2) посвященные част­ным случаям непризнанных государств; 3) исследования историче­ских корней конфликтов. Последние, хотя и носят историографиче­ский характер, крайне полезны для понимания причин конфликтов. В данном обзоре для реферирования были отобраны исследования, посвященные изучению причин появления квазигосударств, а так­же их общих характеристик и тенденций развития.

В статье профессора русской истории и культуры универси­тета г. Осло Пола Колсто «Устойчивое развитие и будущее квазиго­сударств» освещается дискуссия, развернувшаяся среди ученых вокруг термина, обозначающего непризнанные государства. Автор указывает, что для подобных государств используются различные понятия, такие как «де-факто государства», «непризнанные госу­дарства», «парагосударства» и даже «псевдогосударства». Сам П. Колсто предлагает использовать термин «квазигосударство», ссылаясь при этом на Р. Джексона, который использует его в прямо противоположном смысле. В своей работе «Квазигосударства: Суве­ренитет, международные отношения и Третий мир» Джексон под квазигосударствами понимает страны, обладающие всеми государст­венными атрибутами, включая и место в ООН, однако не контроли­рующие свои территории и оказывающие ничтожное воздействие на жизнь своих граждан. П. Колсто, однако, считает, что в данном слу­чае нет противоречия, так как между этими категориями существует большое сходство. Более того, если непризнанные государства суме­ют добиться международного признания, большинство из них трансформируется в «квазигосударства» в понимании Джексона.

По мнению П. Колсто, политический объект является «квази­государством», если его руководство контролирует территорию, на которую предъявляет претензии, и борется за международное при­знание его независимости более двух лет.

Этим критериям соответствует не слишком большое количе­ство новых политий. Распад Советского Союза и Югославии дал толчок возникновению целого ряда квазигосударств. На территории бывшей Советской Республики Молдова возникла Приднестров­ская Молдавская Республика, Грузинской ССР - Абхазия и Южная Осетия, в Азербайджане - Нагорно-Карабахская Республика. Сер­бия также была квазигосударством до тех пор, пока в 1996 г. после подписания Дайтонского соглашения не была реорганизована как часть Боснии и Герцеговины. В 1990 г. была провозглашена Незави­симая Чеченская Республика Ичкерия. Но Чечню можно было бы назвать «квазигосударством» только в период между первой и второй чеченскими войнами (1996-1999). Косово сегодня обладает де-факто независимостью от Сербии. Тайвань признан 28 странами и, можно сказать, представляет собой отдельную категорию государств, зани­мая промежуточное положение между признанными государствами и квазигосударствами.

Автор рассматривает причины существования и выживания квазигосударств.

В современном мире санкции за посягательство на террито­риальную целостность признанных государств настолько серьезны, что даже слабейшим из них гарантировано существование. Как же выживают не получившие этого признания государства? Сила и мощь не могут быть источником выживания, так как многие из них достаточно слабы.

Концепты «сильного» и «слабого государства» нуждаются в конкретизации. Говоря о «сильных государствах», П. Колсто ссыла­ется на формулировку Г. Нодия: это «государства, способные выпол­нять функции, которые они декларируют сами, и функции, выполне­ние которых от них ожидает их население» (с. 727). В отношении понятия «слабое государство» П. Колсто солидарен с К. Юнгом, ко­торый определяет его как государство, которое «имеет государст­венные институты, способно нести некоторые базовые функции, но далекое от исполнения соответствующих внутренних и внешних ожиданий как "нормальное" государство» (с. 727). Используя эти определения, автор утверждает, что общая тенденция квазигосу­дарств - недостатки в сфере государственного устройства. Следо­вательно, государственное устройство также не может быть факто­ром, способствующим выживанию квазигосударств.

П. Колсто называет пять условий, содействующих жизнеспо­собности непризнанных квазигосударств: символическое формирова­ние нации, военизация общества, слабость государства, от которого данное государство отделилось, поддержка внешним покровителем и признание хотя бы частью мирового сообщества.

Внешний покровитель необходим квазигосударствам для га­рантии безопасности. Существует мнение, что для внешнего по­кровителя квазигосударства являются инструментом давления на то государство, из которого оно выделилось, и для укрепления своей позиции в регионе. Отчасти это верно, но опыт показывает, что ква­зигосударства - не марионетки в руках более сильного покрови­тельствующего государства.

Международные организации, такие как ООН, ОБСЕ и НАТО, играют особую роль в конфликтах между квазигосударства­ми и государствами, от которых они отделились: иногда они вы­полняют роль внешнего покровителя, а также привлекаются для переговоров в военных конфликтах с участием квазигосударств.

Комбинации указанных в статье факторов создают возможно­сти для четырех способов развития ситуации:

1) квазигосударства могут войти в состав внешнего покрови­тельствующего государства;

2) они могут быть возвращены в государство, от которого они отделились, или

3) могут стать автономией в его составе;

4) могут добиться международного признания как независи­мые государства.

Какой из этих четырех сценариев будет реализован - зависит от политического климата, а также от того, как будут развиваться отмеченные факторы. Например, квазигосударство увеличит свой шанс добиться международного признания, если его руководство сможет создать сильные государственные структуры и ликвидиро­вать криминальную деятельность на своей территории. И наоборот, государство, породившее квазигосударство, сможет поглотить его силой, если укрепит свою военную мощь, или мирным путем, соз­дав более эффективные, чем в квазигосударстве, государственные структуры и экономику, увеличив таким образом свою привлека­тельность для населения квазигосударства в случае воссоединения.

По мнению автора, если какое-либо из государств, породив­ших квазигосударства, восстановит контроль над потерянной тер­риторией военным способом, - это очевидно сподвигнет другие подобные государства пойти тем же путем. И наоборот, если одно из квазигосударств, даже в виде исключения, добьется междуна­родного признания, это воодушевит других лидеров квазигосу­дарств и снизит их готовность к компромиссам.

Статья Михаила Райкина «Феномен квазигосударств» посвя­щена общим тенденциям в развитии квазигосударств и последстви­ям их существования. Распад Советского Союза и Югославии стал причиной возникновения новых государственных образований. Ко­гда 15 бывших республик Советского Союза стали независимыми, им пришлось создавать государственные институты заново, новые государства не могли обеспечить своим гражданам полноценную социальную защиту. В этих условиях появились этнические и тер­риториальные образования, которые, в свою очередь, заявили пре­тензии на отделение и самоопределение, что способствовало воз­никновению сепаратизма и новых квазигосударств. Однако автор указывает, что сепаратистские движения на Кавказе возникли до распада Советского Союза, в период перестройки. В большей степе­ни проблемы, связанные с возникновением квазигосударств, косну­лись Грузии и Азербайджана. Как отмечает автор, сразу после распа­да СССР армяне, составляющие большинство населения Нагорно-Карабахской автономной области, при поддержке Армении и скры­том одобрении России изгнали азербайджанское меньшинство и ок­купировали часть азербайджанских территорий, провозгласив новое независимое государство - Нагорно-Карабахскую Республику. Аб­хазское меньшинство (менее чем одна пятая часть всего населения) при поддержке России провозгласило Абхазию отдельным от Гру­зии государством, практически выселив грузинское население. Южная Осетия объявила себя суверенной республикой. Большую роль в этом процессе, по мнению автора, сыграло вмешательство Москвы. Хотя используемые Россией методы разнились от региона к региону, однако цель была одной - способствование возникнове­нию и укреплению квазигосударств. В ельцинский период Москва контролировала процессы смены руководства в Грузии и Азербай­джане. Однако эти усилия не принесли ожидаемого результата, по­тому что новые лидеры (Г. Алиев и Э. Шеварнадзе) оказались неза­висимо настроенными. Сама Россия также столкнулась с проблемой сепаратизма, но она сумела предотвратить потерю территорий, при­менив силу против Чечни и вернув ее в состав Российской Федера­ции. Приход Путина к власти, по мнению автора, только усилил рос­сийскую поддержку кавказских квазигосударств, Южная Осетия, Абхазия и Нагорный Карабах продолжают пользоваться российской спонсорской помощью и протекцией. Приднестровская Молдавская Республика также поддерживается Россией.

У Крыма в 1992 г. была возможность стать квазигосударством и провозгласить независимость, но этого не произошло, и Украина избежала потери земель, хотя российская поддержка Крыма до сих пор доставляет Украине много хлопот.

Процесс дезинтеграции Югославии был особенно кровавым. Конфликты на постсоветском пространстве возникали только внутри бывших союзных республик. М. Райкин отмечает, что в отличие от поддерживаемых Россией постсоветских непризнанных государств квазигосударства бывшей Югославии не имели постоянной внешней поддержки, за исключением зависевшей от Белграда Сербии.

Рассмотрев вышеперечисленные случаи, автор выделяет общие тенденции их существования: 1) квазигосударства стали отделяться от государства, частью которого ранее являлись, в результате религиоз­ных или этнических конфликтов или же в результате его дезинтегра­ции; 2) несовершенная политика новых независимых государств, на территории которых возникли квазигосударства («home-state») (этни­ческие чистки в Сербии, попытки Грузии уменьшить устоявшуюся автономию Абхазии и Южной Осетии, погром армян в Азербайджане, румынизация в Молдове и т.д.), внесла вклад в распад; 3) в конфлик­тах у квазигосударств всегда есть сторонний покровитель, извле­кающий пользу из ситуации и продолжающий поддерживать квази­государство в дальнейшем; 4) квазигосударства официально не признаны международными организациями или более чем одним другим государством как независимые; 5) квазигосударства функ­ционируют как настоящие мини-государства: от управления и обеспечения порядка на своей территории до финансирования школ и здравоохранения. Но их экономика и денежное обращение связа­ны со страной-спонсором. Они имеют собственные вооруженные силы и поддерживают иностранные контакты.

По утверждению М. Райкина, существование квазигосударств внутри признанных мировым сообществом государств представля­ют очевидную опасность для мира и стабильности соседних регио­нов. Квазигосударства выживают благодаря напряженности между своим покровителем и породившим их государством. У квазигосу­дарств три сценария будущего развития: 1) международное призна­ние; 2) воссоединение с государством, от которого оно отделилось; 3) включение в состав покровительствующего государства.

Две следующие статьи, автором которых является профессор Центра славянских исследований университета Хоккайдо Кимитака Мацузато, посвящены частным случаям: Абхазии и Нагорно-Карабахской Республике.

В статье «Патронное президентство и политика в сфере иден­тичности в непризнанной Абхазии» рассматриваются две проблемы. Во-первых, внутренние и внешние условия, определившие пораже­ние преемника Владислава Ардзинбы на президентских выборах. Автор пытается понять, насколько тут повлияли статус непризнанно­го государства и ее специфические отношения с Россией. Во-вторых, принадлежность к восточночерноморскому полицивилизационному пространству.

Автор, ссылаясь на Генри Гейла (Henry Hale) и его концепцию «патронного президентства» (patronal presidentialism), считает, что патронное президентство - типичный вид режима на постсоветском пространстве. Для него характерно подкрепление власти президента не только конституционными полномочиями, но и неформальной сетью многочисленных клиентов. И пока президент деятелен, он пользуется поддержкой населения. Как только по тем или иным при­чинам его власть ослабевает, тут же начинается борьба за его пост, что дестабилизирует политическую обстановку в стране.

Развитие событий в Абхазии соответствует этой концепции. Когда в конце 1990-х годов В. Ардзинба заболел и стало понятно, что на следующей срок претендовать он не сможет, началась борьба за «наследство». По мнению автора, наилучшим способом присво­ить это «наследство» было стать премьер-министром или как ми­нимум ключевым министром. Сам В. Ардзинба назначал то одного, то другого премьера, а его бывшие соратники постепенно перешли в оппозицию. В феврале 2000 г. известные деятели республики ос­новали оппозиционное общественно-политическое движение «Айтайра» («Возрождение»), которое потребовало от правительства изменить политический курс и внести поправки в Конституцию Абхазии (создание Конституционного суда, введение должности омбудсмена, формирование Счетной палаты и обеспечение выбор­ности глав администраций районов). После смены нескольких пре­мьер-министров в июле 2004 г. В. Ардзинба назначил на этот пост Р. Хаджимбу, которому симпатизировал и В. В. Путин, и который должен был стать основным кандидатом на президентских выбо­рах. В мае 2002 г. три оппозиционные силы - «Айтайра», «Амцаха-ра» и «Единая Абхазия» - выдвинули на посты президента и вице-президента С. Багапша и С. Лакобу. При многочисленных наруше­ниях и задержке подсчета голосов все-таки было объявлено, что в первом же туре победил С. Багапш, набрав 50,08% голосов. Однако сторонники Хаджимбы не согласились с этим и потребовали либо проведения второго тура, либо повторного голосования.

ЦИК, Верховный суд и парламент раскололись и начали при­нимать решения, противоречащие принятым ранее, и в итоге пре­кратили свою работу. Конфликтующие стороны мобилизовали сво­их сторонников, инициировали захват зданий правительства, парламента и государственной телерадиокомпании. Дошло до воо­руженных конфликтов. Вмешалась Россия, требуя повторных выбо­ров и перекрыв границу между Абхазией и Грузией. В ноябре 2004 г. Багапш предложил Хаджимбе пойти на выборы единой командой, пообещав ему пост вице-президента или премьер-министра. И 6 декабря 2004 г. оба соперника составили протокол, согласно которому пост вице-президента переставал быть формальным: его обладатель становился отныне ответственным за силовой блок политики, ре­шал судьбу 40% бюджетных расходов и назначал такую же долю членов кабинета министров. Чуть ранее парламент принял закон о первом президенте Республики Абхазия, которым вводился офици­альный институт первого президента с собственным аппаратом.

Этот компромисс устроил и Россию, вследствие чего она открыла границу с Абхазией. 12 января 2005 г. состоялись выборы второго президента Абхазии, в ходе которых Багапш получил 91,54% голо­сов избирателей. События 2004-2005 гг. в Абхазии подтверждают тезис о патронном президентстве в этой республике. Ардзинба был у власти 15 лет, в течение которых усилился клановый характер по­литики, а политическая индифферентность населения, напротив, нарастала, особенно в поздний период правления. Уход из полити­ки Ардзинбы обернулся расколом абхазской элиты. Население было вовлечено в политическую борьбу.

Как утверждает автор, в мирной смене власти в Абхазии на­блюдалась закономерная динамика, общая для постсоветского про­странства и характерная для системы власти, именуемой «патрон­ным президентством». Правда, в Абхазии эта динамика проявилась в более мягкой форме, чем в Грузии или в Украине, - сказались дав­ление и санкции со стороны России.

От типичных вариантов динамики патронного президентства (Украина) ситуацию в Абхазии отличают рамки, заданные местно­му политическому процессу Россией, что и удержало политиче­скую ситуацию в границах компромисса.

Несмотря на непризнание и блокаду, республика не перестает быть составной частью восточночерноморского полиэтничного и поликонфессионального пространства. Трудности выживания в ус­ловиях блокады заставляют активнее искать поддержку в трансгра­ничном взаимодействии. Об этом свидетельствует, например, готов­ность абхазского православия сотрудничать с тремя православными церквями - Русской, Константинопольской и Грузинской, равно как и попытки абхазских мусульман вступить во взаимодействие с россий­ским, северокавказским и турецким исламом.

К. Мацузато отмечает, что еще одной характерной чертой квазигосударств является то, что они вынуждены быть более демо­кратичными, чем его бывшие «сюзерены» (Абхазия - Грузия, На­горный Карабах - Азербайджан, Приднестровье - Молдова), так как непризнанные государства считают, что мировому сообществу труднее будет настаивать на возвращении «демократических васса­лов» «недемократическим сюзеренам». Как и вышеупомянутые ав­торы, К. Мацузато придерживается мнения о том, что российская политика в отношении существующих на постсоветском пространстве непризнанных государств является одним из главных факторов их возникновения и выживания. Как правило, курс российской по­литики менялся в соответствии с изменениями в отношениях с бывшими «сюзеренами» (например, с Грузией и Молдовой). Как только возникало потепление, Россия была готова отказаться от поддержки непризнанных государств, и наоборот. Но вместе с тем нельзя согласиться с точкой зрения о том, что Абхазия и Приднест­ровье являются марионетками России. Подтверждение тому - про­вал в 2004 г. в Абхазии хорошо отработанной на российских регио­нах политической технологии В. Путина.

Автор статьи пишет, что национальная политика Абхазии достаточно демократична в силу небольшой доли титульной нации в населении страны. В Абхазии более ста этносов. Лидеры абхаз­ского движения в основном находили общий язык с представителя­ми других этносов. И даже после войны, сопровождавшейся высе­лением двух третей грузинского населения, Абхазия осталась многонациональной страной. Демографическая ситуация вынужда­ет абхазов вести гибкую национальную политику.

В статье «Непризнанные государства: Нагорно-Карабахская Республика (1988-2005 гг.)» К. Мацузато выявляет причины, кото­рые позволили установлению в Нагорно-Карабахской Республике (НКР) более или менее демократического режима, а также способы преодоления милитаризации, свойственной участвующим в долгом военном конфликте государствам.

В отличие от Приднестровья и Абхазии, НКР в итоге военных действий с Азербайджаном получила каналы коммуникации со сво­ей покровительницей Арменией. Более того, через Армению уста­новилась связь с внешним миром. Международные делегации без проблем попадают на территорию НКР. Кишинев же блокирует все попытки Приднестровской Молдавской Республики наладить об­щение с внешним миром, поскольку убежден, что появление ино­странных наблюдателей поможет Приднестровью получить между­народное признание.

Выборы всех уровней, проведенные в НКР, оцениваются ме­ждународными наблюдателями как «демократические и прозрач­ные». На территории Карабаха в отличии от Южной Осетии нет российских войск, так как сама карабахская армия считается силь­нейшей на Кавказе. Здесь (как и в Молдавии) не было этнических чисток. По мнению Мацузато, это дает повод предполагать, что Ка­рабах ближе к международному признанию, чем Приднестровье и Абхазия. НКР уже сегодня имеет основания претендовать на не­официальный статус «полупризнанного» государства.

Автор полагает, что факторами демократизации НКР высту­пают самосознание политической элиты, а также создание много­партийной системы. В дискурсе карабахской элиты (так же, как и в Абхазии) демократия часто предстает важным условием сохране­ния государственной независимости. Предполагается, что между­народному сообществу будет трудно требовать воссоединения «де­мократического» Карабаха с «тоталитарным» Азербайджаном. Характерно и то, что, по мнению карабахцев, развитая государст­венность в принципе гарантирует ее демократичность. Сегодняш­ние жители Карабаха не признают авторитета Азербайджана, а сравнивают свою республику с Арменией, причем в большинстве случаев отдают предпочтение НКР, часто ссылаясь на то, что в XIX в., когда Эриванская губерния Российской империи занимала приторную Армению, в Карабахе действовала система основанных на совещательных принципах княжеств-меликов. То есть Карабах никогда не знал абсолютной монархии, и в отличие от Армении здесь отсутствуют исторические корни для авторитаризма. И, как следствие, заявляется, что без Карабаха Армения не сможет стать стабильной и демократической страной (подобные настроения при­сутствуют в Татарстане, Львовской области, Косово). По утвержде­нию автора статьи, желание отделить НКР от Армении скорее ти­пично для представителей Армянской революционной федерации (АРФ), чем для правящей элиты Карабаха, которая считает, что от­дельное существование НКР от Армении возможно в виде способа смягчения реакции Азербайджана. Руководители Армянской рево­люционной федерации, однако, полагают, что НКР сможет присое­диниться к Армении только после того, как уровень ее социально-экономического развития поднимется до уровня Армении.

Еще одна причина высокой степени государственности и де­мократии в НКР, по мнению карабахцев, состоит в незначительных размерах республики и ее этнической однородности.

НКР до сих пор не имеет своей конституции, и причину этого автор видит в нестабильности Конституции самой Армении, кото­рая с 1998 г. постоянно пересматривается. Руководство НКР не принимает свою конституцию, желая избежать возможных проти­воречий с Конституцией Армении.

Как предпосылка демократии трактуется тот факт, что кара­бахская элита отвергла предложение президента А. Гукасяна о вве­дении в НКР чисто президентского правления. А публичность внутриэлитного соревнования, по мнению Мацузато, способство­вала развитию в Карабахе многопартийности.

Еще одна распространенная среди непризнанных государств проблема - это демилитаризация политического режима после воен­ных конфликтов. НКР ощутила это на себе в полной мере: с 1992 по 1998 г. первое лицо республики было марионеткой в руках полевых командиров. Но гражданская власть потребовала вернуть себе кон­ституционные полномочия. Ей это удалось, правда, через острый конфликт. В итоге произошла демилитаризация политического ре­жима. К. Мацузато считает, что публичные дебаты, которыми сопро­вождались эти события, и представления элиты о демократии как о необходимом условии выживания государства являются исключи­тельными не только для Кавказа, но и для СНГ в целом.

В сборнике «Историографический диалог вокруг непризнан­ных государств. Приднестровье, Нагорный Карабах, Армения, Южная Осетия и Грузия», вышедшем под редакцией К. Мацузато, собраны историографические статьи, посвященные квазигосудар­ствам. Составитель сборника попытался максимально представить точки зрения историков заинтересованных сторон. Расхождение в интерпретации исторических фактов показывает, насколько сложно заинтересованным сторонам строить конструктивный диалог. Од­нако представленные в сборнике статьи дают основание полагать, что между Молдавией и Приднестровьем такой диалог возможен уже сегодня. Данный сборник представляет огромный интерес для изучения истоков конфликтов между непризнанными государства­ми и их бывшими «сюзеренами».

 

Ю. Ю. Тыртова

 


1 См.: Государства: Несостоявшиеся и другие // Политическая наука / ИНИОН РАН: Сб. науч. тр. - М, 2007. - № 3. - С. 85-107.